Начало поэмы

Предыдущая глава 

                          87

«Нам тяжко придётся ещё до сраженья. —

Оа́нис изрёк, в колесницу садясь. —

Однако не терпит тиран возраженья,

Хотя и не спорил я с ним отродясь.

Но надо признать то, что план превосходный,

И этим силён венценосный стратег,

А край неприятеля очень холодный,

И встретить там можем бураны и снег.

                          88

Опасною стала чужая столица! —

Наместник делился познаньем с женой. —

Там плохо растут виноград и пшеница,

Их летом сжигает полуденный зной.

В горах голод правит страшнее тирана

И гонит в Ассирию злобных людей —

Так войны случаются поздно иль рано

По воле жестоких бактрийских вождей.

                          89

Тревожат они ассирийцев владенья,

Свершая набеги на них каждый год.

Поэтому Нин перешёл в нападенье,

Устроив на Бактрию этот поход…»

Не слушала мужа Голубка, мечтая

О новой любви и объятьях царя,

Без коего жизнь, как посуда пустая —

Дымится под нею очаг, не горя...

                          90

Она рассуждала об этом в дороге

И сделала вывод тогда для себя —

Решат за неё всё великие боги,

Коль жить не дано, только мужа любя:

«Известно давно, что судьба неподкупна,

Однако, и боги творят чудеса!

Не будет любовь к властелину преступна,

Напротив, поднимет она паруса!»

                          91

Шло несколько месяцев войско к востоку,

Пока не достигло желанных границ,

Запаздывать стало к желанному сроку,

А люди устали и падали ниц.

Наместник держался, как истинный воин,

Вещая отряду про доблесть и долг:

«Всегда победитель награды достоин,

А в скорой победе есть слава и толк!

                          92

Мы завтра вступаем в чужие владенья,

И двигаться будем при свете луны,

А днём станут отдыхом нам сновиденья,

И знайте, мы в Бактрах живыми нужны!»

Нин двигался быстро к намеченной цели,

Об этом проведал бактрийский тиран:

«Но так далеко не ходил враг доселе,

Пройдя без боёв сразу несколько стран.

                          93

Ужель нас постигнет небесная кара,

И станет держава провинцией впредь?

Ведь я не готов к отраженью удара

И в Бактрах сижу, как в берлоге — медведь!»

Бактрийский властитель вмиг принял решенье:

Призвать всех военных в столицу страны,

Чтоб планам врагов обеспечить крушенье,

И стать победителем этой войны.

                          94

Исполнилось всё бы, но в пору иную,

А тут вдруг исчезла охрана с дорог,

Сыграла судьба в этом шутку дурную —

Оанис добрался до Бактрии в срок.

Его ожидал под бактрийской стеною

Отважный правитель и войско при нём,

Нин думал взять город кровавой ценою,

Чтоб выжечь мятежное царство огнём!

                          95

Царь молвил Оанису: «Прибыл ты кстати —

Немалые силы добрались сюда!

Теперь нам для штурма достаточно рати,

Но в хитрости ныне большая нужда!

Мой план очень прост, потому гениален —

Отряд твой не видели наши враги.

Ущелье в горах станет лучшей из спален —

В нём даже и днём не увидишь ни зги.

                          96

А вечером будьте уже наготове

В тиши к покоренью высокой стены,

Во мгле не увидите пролитой крови —

На небе сегодня не ждите луны!

К атаке сигнал ты услышишь в ущелье —

Доспехами станем греметь в темноте,

Врагам мы устроим ночное веселье,

Их царь затрепещет, как лист на кусте!

                          97

С другой стороны штурмовать неудобно —

Там был добросовестно выкопан ров,

Но войско твоё на атаку способно,

Проникнет оттуда, защиту вспоров.»

Весь день перестрелка велась над вратами,

К жестокой атаке готовился Нин,

Чтоб трупы на землю ложились пластами,

Как сочные травы заморских равнин.

                          98

Оанис поведал супруге о плане,

Промолвила мужу Голубка в ответ:

«Мы будем сегодня во вражеском стане,

Иначе накличем бездействием бед.

Я вижу прекрасно во тьме непроглядной,

Стреляю неплохо из луков тугих,

Ночь станет для нас лишь забавой приятной,

А скорбная песнь прозвучит для других!

                          99

Советую я, хоть не знаю науки,

Из копий связать поскорее мостки,

Которые вмиг превратятся в самбуки,

А далее вступят в работу клинки.

Ты так отсечёшь путь своих к отступленью,

А враг будет прыгать в свой собственный ров.

Хорошую ль пищу дала к размышленью

Пастушка из дальних лугов и дубров?»

                          100

Услышав из уст благоверной такое,

Наместник был женским умом поражён:

«Есть что-то, Голубка, в тебе колдовское,

Немного таких рассудительных жён!

Я всё подготовлю к атаке, как надо,

И сломлен в ночи будет яростный враг!

В покорность рабов превратится бравада,

Когда над столицей развеется мрак!»

                          101

Склонилось нещадное солнце к закату,

В ущелье ждал знака секретный отряд,

Он был подготовлен к ночному захвату,

Как кобра, решившая выпустить яд.

И царь ассирийский не спал беззаботно —

Ходил, проверяя готовность дружин,

Которые в бой поведёт он охотно,

Чтоб стены разбить, словно старый кувшин.

                          102

Сокрылось Светило за горным отрогом,

Безлунная ночь затаилась в горах,

Приказы царя стали битвы прологом,

А в Бактры вползал необузданный страх.

На стенах защитники были в тревоге:

Что им уготовил воинственный Нин?

Спасут ли от штурма бактрийские боги,

Иль станет их город лишь местом руин?

                          103

Был царь ассирийцев уверен в успехе,

Когда подал к штурму десницей сигнал,

И вмиг у ворот зазвенели доспехи,

Жестокой войне предвещая финал.

Защитники стен собрались над вратами,

Чтоб встретить противника градом камней,

Кипящей смолой, как степными цветами,

И множеством сильно дымящих огней.

                          104

Напрасно сбежались бактрийцы к воротам —

С другой стороны оголилась стена,

Отряд приступил там к опасным работам,

А ночь оказалась, как уголь, темна.

Легли через ров незаметно самбуки,

Оа́нис дал стрелы любимой жене:

«Вверяю успех свой в надёжные руки —

Стреляй во врагов, что стоят на стене!»

                          105

Пока занимался супруг переправой,

Оставив жену за большим валуном,

Та, мысля о воинской чести со славой,

Решила, что смелость проявит в ином:

Голубка сразила бактрийца стрелою,

Тот замертво пал, как с верблюда бурдюк,

Она, взяв клинок свой, покрытый золою,

Закинула за спину стрелы и лук.

                          106

К стене пробежала она по самбуке,

Сумела верёвку метнуть высоко,

И быстро задвигались тело и руки —

Как кошка, она поднималась легко.

Взглянула Голубка на град обречённый,

Спустилась по внутренней лестнице вниз,

Там воин стоял, но вином увлечённый,

Упал от удара, как срубленный тис.

                          107

К воротам примчалась красавица птицей,

Уже не встречая серьёзных препон,

Дубовый засов отодвинув десницей,

Влетела на стену, как в гору муфлон.

А там, пред котлами с горячей смолою,

Столпилось немало заклятых врагов,

Голубка пускала стрелу за стрелою,

И падали трупы в огонь очагов.

                          108

Чтоб Нин мог узнать, что открыты ворота,

Вмиг факел она подняла над стеной,

Слетел шлем с её головы отчего-то,

И волосы пали на плечи волной!

А царь устремил на красавицу очи,

Что знак подавала, к атаке маня,

И крикнул: «Она — украшение ночи,

Прелестница эта как раз для меня!»

Глоссарий к главе

   Асси́рия — древняя страна, расположенная в верховьях реки Тигр. В 9 веке до н.э. Ассирией правил легендарный царь Нин, построивший в свою честь город, названный Ниневией и ставший столицей Ассирии.

   Ба́ктрия — страна на территории Средней Азии, расположенная по верхнему течению реки Амударьи.

   Ба́ктры — древняя столица исторической области Бактрии.

   «...клинок свой, покрытый золою» — клинки покрывали золой лазутчики, чтоб блеск лезвия их не выдавал в темноте.

   Нин  — по легендам, это сын Бела, правнук Геракла, царь Вавилонии, эпоним Ниневии.

   Оа́нис — смелый и красивый царский военачальник, влюбившийся в юную Семирамиду с первого взгляда.

   Самбу́ка — крепкая широкая лестница, применявшаяся при осаде городов у древних греков, персов и римлян. Происхождение названия осадной техники «самбукат» отсылает к внешнему сходству с древним музыкальным инструментом, имеющим то же название. Конструктивно, самбука может быть и лёгкой лестницей, изготовленной для скорейшего проникновения на стены крепостей.

               Продолжение поэмы