НАЧАЛО ЗДЕСЬ: http://nerlin.ru/publ....-0-6369

Столкновение с начальником сыщиков

Подходя к 105-й, Лена сообразила, что там, скорее всего, никого нет: ребята включились в расследование. Но они оказались на месте, хотя, на беду, не одни. За большим письменным столом прямо против двери сидел их начальник, Леонард Трофимович, с лысиной в полголовы и с густыми, как щётка, чёрными усами. "И почему это лысые так любят отращивать усы и бороды?" – мелькнула у Лены уже привычная пустая мысль. А Леонард Трофимович, глядя на нее с нескрываемой неприязнью, произнёс нараспев:

– А-а, вы-то нам и нужны-ы. Садитесь и рассказывайте: в каких отношениях вы были с Ильёй Антоновым?

– Я бы хотела сначала всё вспомнить и продумать сама. Тогда от меня будет больше пользы.

– А зачем пришли в таком случае?

– Хотела задать вашим коллегам кое-какие вопросы.

– Леонард Трофимыч, – вмешался в их сердитый диалог Геннадий, – Лена предупреждала нас о возможной гибели Ильи.

– Вот даже как? Предупреждала? То есть ей всё известно?

Такого эффекта Геннадий не ожидал. Как теперь объяснить в двух словах, о чем идет речь?

– Леонард Трофимыч, – вмешался Стас, – мы полностью доверяем Елене. Я бы тоже хотел услышать от нее уже осмысленную ею самой информацию. Пусть сосредоточится в одиночестве, без помех, а потом уж снова к нам.

– Ишь ты, какое завидное единомыслие! Вы что – оба в нее влюблены?

– Не просто влюблены, а даже любим, – ответил Геннадий очень серьезным тоном. – И дорожим ею. Давайте обойдёмся без допроса.

– Ваше мнение, Геннадий Исаич, оставьте пока при себе. Садитесь, гражданка Арсеньева, и рассказывайте: в каких отношениях вы были с Антоновым? Этот вопрос да-авно меня интересует.

– Значит, так, – сказала Лена, глядя ему в глаза с холодной ненавистью. – Ни вам лично, ни кому-либо другому в вашем присутствии я не скажу ни слова. Будь вы даже не начальником оперативного отдела, а генеральным секретарём ООН.

Она развернулась на каблуках и вышла. С удовольствием бы хлопнула дверью, да дверь была не подходящей для этого, раздвижной.

...Леонард Трофимович решил войти в их студенческую компанию, пользуясь шапошным знакомством с нею из-за пропавшей бижутерии (там были золотые и серебряные кольца, цепочки да браслет из красивых, но недорогих камушков – "уральских самоцветов"). Дескать, я такой же молодой и задорный, как вы, – не глядите, что почти лысый и за тридцать. Кончилось это их взаимной неприязнью с Леной.

Привлекла внимание Трофимыча необычная даже для этого "Вавилона" разношёрстность их компании: можно было одним махом войти в близкий контакт со студентами со всего света. Ничего плохого в самом этом желании не было – получил бы ясное представление о современной молодежи, среди которой работает. Но он ведь чуть ли не начал знакомство с циничного заявления: "Что вы, ребята, какой героизм? Просто у людей периодически сдают нервы… Легендарные подвиги во время войны? Причина проста и понятна: человеку уже всё равно, лишь бы это побоище кончилось. И еще – обратите внимание, у скольких "легендарных героев" уголовное прошлое!"

А дальше было и такое: "Что это вы стесняетесь мата? Хотите выругаться – ругайтесь, с плеча! Сразу легче станет. Эти ваши философы-кураторы сами себе не рады: вечно ду-умают, прежде чем слово сказать. А йоги? Родниковая вода вместо вина, орехи вместо мяса – да это ж застрелиться! Я вон, смотрите, какой стройный – и с вином, и с мясом. А мои ребята! Красавцы! И что вы думаете, они отказывают себе в рюмке вина в выходной? Или в сигарете на досуге? Как бы не так!.. У каждого свои радости, и пусть он черпает их полной мерой. Кого каким природа сделала, таким он и будет, как ни старайся. Глупости это – самосовершенствование какое-то!"

После его ухода разгорелся спор: одни были уверены, что он провоцирует их, вызывает на откровенность, на контраргументы, другие – что он из породы разрушителей, жаждущих оплевать всё светлое. "Какая любовь? Одна похоть! Какая дружба? Одна корысть!"

– Хотите, проверим, – предложил Ким: – если его раскрутить, он именно так будет судить буквально обо всём.

Лена вскоре и без проверки убедилась в правоте Кима. Отсев с нею в сторонку при втором посещении их компании ("Давай-ка поговорим о твоем деле"), Леонард Трофимович предложил:

– Пойдём ко мне в кабинет, потолкуем о твоих пропажах. Недосуг мне ими заниматься, да ладно, ради тебя постараюсь… Не так уж тебя интересуют эти "побрякушки"? Не притворяйся!.. Ну хорошо, давай посидим в кафе. А потом я покажу тебе свою холостяцкую квартирку. Для более близкого знакомства... И вообще, почему бы тебе не взять меня в поклонники? Ах, как я умею ласкать красивых девочек!

Она задохнулась от гнева. Не говоря ни слова, с каменным лицом, встала и ушла из компании совсем (они тогда сидели у двух студенток-подружек, любивших приглашать друзей на очередной коктейль или пунш собственного изобретения). Решила, что если ее друзья и в дальнейшем будут принимать у себя этого усастого негодяя, то она перестанет участвовать в их "минутах отдыха и свободных дискуссий".

А ребята оба раза вели себя с ним очень интересно: сидели опустив глаза – скромные мальчики и девочки, позволяющие себя воспитывать, поскольку своего мнения не имеют. Вот оно, коварство Востока, которому их невольно обучили преподаватели, знакомя с философскими и политическими системами древности. У этих ребят уже после одного года обучения было что противопоставить любому разрушителю, просто они не опускались до дискуссий с ним. Трофимыч готовился торжествовать победу, а у них в голове было: "Хотите пить? Пейте. Хотите ни во что не верить, но и ничего не менять? Не меняйте. Но только в своей жизни – не в нашей. Нашу мы будем строить по-своему и выяснять истину друг с другом, а не с вами". Завоевать у них авторитет ни возрастом, ни положением было невозможно – только знанием, умом, активностью на стороне справедливости, света и разума.

Как ей потом рассказали, на излёте очередного монолога Трофимыча вошёл Олег. Трофимыч в это время произносил какие-то "шариковские" слова. Олег поморщился: "Не узнаю атмосферу". Трофимыч, подогретый демонстративным молчанием ребят, сразу пошёл в атаку:

– Что, и вы пьёте только родниковую воду и произносите только "культурные" слова?

– Разрешите познакомиться: Олег.

– Ну а мое имя вам наверняка известно.

– Вы предпочитаете родниковой воде водку, коньяк?

– Я ничего не предпочитаю. Я только хочу, чтобы нашим ребятам не пудрили мозги восточные "мудрецы".

– За этих ребят отвечаю я. Серьёзный разговор давайте отложим до моего или вашего кабинета. (Олег, как и все аспиранты, занимал целый блок, одна из комнат которого и была его "кабинетом".)

– Очень хорошо, – согласился Леонард. – Я именно этого и хотел: серьёзно поговорить. Но ваши ребята говорить еще не научились: как в детском саду – от смущения язык проглотили.

Ребята весело переглянулись, но ни один так и не произнёс ни слова.

Леонард Трофимович заходил в эту теплую компанию и еще раз, уже после "серьёзного разговора" с Олегом. Спросил:

– Не возражаете, если я сегодня посижу среди вас молча, вас послушаю?

Ответил за всех Ким:

– Мы не возражаем, только едва ли при вас получится какой-нибудь разговор.

– Вы мне не доверяете?

– А давайте я приду в вашу компанию и сяду молча в сторонке. Думаю, вам это не помешает только в том случае, если вы меня за человека не считаете. В ином случае – помешает.

– Спасибо. И за откровенность, и за вежливость.

Больше Трофимыч не делал попыток сблизиться с этой компанией "в естественной обстановке".

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://nerlin.ru/publ....-0-6406