Лидия БЕЛОВА

ЭКСТРАСЕНС СРЕДИ СЫЩИКОВ

Маленькая детективная история

Издательство Игоря Нерлина

http://nerlin.ru

2018 год

От автора. "Экстрасенс среди сыщиков" – первая из шести моих повестей, размещённых в Интернете (часть из них – и в издательстве Игоря Нерлина). События во всех повестях разворачиваются вокруг главной героини, Лены Арсеньевой. В "маленькой детективной истории" Лена – студентка, открывшая в себе дар предвидения; благодаря этому она помогает своим друзьям из университетской Охраны порядка в раскрытии преступлений. (Начав сочинять полуфантастические истории, Лена Арсеньева придумает себе псевдоним Светлана Сибирцева.)

Большинство персонажей повести "Экстрасенс среди сыщиков" учатся в университете вместе с Леной, в том числе ее подруга Алина Туманова. Неземная красота Алины притягивает к себе ребят, а доброжелательная холодность заставляет держаться на расстоянии. Повести написаны мною в основном в жанре фантастического детектива. Читатели, знакомые с дилогией "Из жизни богов и людей", поймут (и не удивятся), что Алина – это юная богиня Артемида, дочь Зевса, сосланная им за строптивость на Землю.

Пролог

Старая сказка

Любуясь собственным отражением в лазурной глади моря, безмятежно покачивался в лучах предзакатного Солнца трёхмачтовый парусник. Но команда его была далека от безмятежности: затянувшийся штиль довёл всех до болезненной взвинченности, грозившей разразиться дракой, бунтом, стрельбой в само Солнце. Капитан стоял на мостике, мрачно глядя в морскую глубь. Его охватило предчувствие, что штиль будет продолжаться до тех пор, пока не перемрут с голоду или не перережут друг друга с отчаяния все члены экипажа.

Неделю назад, когда ветер бережно нёс их на своих крыльях, морской царь предложил капитану – молодому богатырю, сыну земной женщины и бога ветров, – взять в жёны морскую царевну. Самонадеянный герой отверг этот дар, не пожелав даже взглянуть на царевну. Он и так хорошо представлял себе это "чудо морское с зелёным хвостом". Такой красавицей можно любоваться только издали. К тому же он не хотел иметь никаких жён, мечтал всю жизнь быть таким же свободным, как его великий отец Ветер.

И вот начались козни морского царя: нескончаемый штиль посреди Адриатического моря…

Усталые мысли вновь и вновь замыкались на первоначальном решении: покинуть корабль и тем спасти если не себя, то команду. Наконец он сбросил лишнюю одежду, стремительной ласточкой полетел с борта в воду, вошел в ее лазурную глубину, вынырнул и поплыл – с твердым решением: двигаться всё вперед и вперед, до полного изнеможения.

Очнулся герой на берегу, вновь под ласковыми лучами предзакатного Солнца. Обессилевшие руки были раскинуты на влажном песке, ноги омывала теплая колыбельная волна. Сил не было даже на то, чтобы надолго открыть глаза…

Вскоре раздался знакомый глухой голос, для постороннего слуха сливающийся с рокотом моря:

– Ты спас команду, тебя спас отец. Но на море я – властелин. И ты никогда больше не ступишь ни на один корабль, не рискуя в тот же миг погибнуть.

Ужас охватил героя: он не мыслил себе жизни без моря, на "убогой" земной тверди. Только море, только его бескрайняя ширь и бездонная глубь влекли его сердце.

…И вот от былой яростной и прекрасной жизни осталось только одно – сидеть на берегу и смотреть в морскую даль. Он сидел здесь и в солнечные, и в дождливые, и даже в штормовые часы и дни. Жители ближайшего рыбацкого посёлка делали для него всё, что могли, ничего не требуя взамен: они сочувствовали ему, его горькой участи. Только отрицательным кивком и угрюмым: "Запрещено владыкой морей" – отвечал он на их неоднократные предложения выйти с ними в море.

Отец Ветер не имел права бороться с морским властелином: этим он вызвал бы гнев высших богов, повелителей Вселенной. Все стихии действовали сообща, подчиняясь единой воле. О мелких размолвках высшие боги и знать не желали.

Много дней и ночей прошло в глухом отчаянии, прежде чем юноша услышал знакомый голос, сливающийся с шумом морского прибоя:

– Я прощу тебя, если ты выдержишь испытание на мужество. К тебе на берег трижды выйдет моя дочь, каждый раз в новом облике. И ты трижды поцелуешь ее прежде, чем твое сердце сделает семь ударов. Если же хоть раз не сможешь, я оставлю тебя на берегу навсегда.

Тихо отступили лазурные волны, обнажив чистейший морской песок, достойный ног царевны.

Прошло немного времени – и на песке появилась огромная морская звезда, изумрудно сверкающая на солнце. От неожиданности на мгновение замерло сердце юноши, а затем стало гулко отсчитывать роковые семь ударов. На пятом ударе герой прикоснулся губами к покрытой жемчугом капель холодной зеленой коже… Морская звезда растаяла в воздухе, как мираж.

Прошло еще немного времени – и на песке возник чудовищный спрут. "Это, должно быть, случайность, нелепое совпадение, – подумал юноша. – Не может морская царевна принять столь отвратительный облик!" На эту мысль-надежду ушло два удара сердца. Затем герой встал, зло сузил сине-зеленые глаза, приблизился вплотную к туловищу спрута, брезгливо обойдя щупальца, и поцеловал чудовище в середину скользкого серо-коричневого тела… Спрут исчез, и на его месте остался ровный золотой песок, будто и не было здесь только что морского гада.

Прошло еще немного времени. Юноша мрачно перебирал возможные варианты нового облика царевны: "Что может быть отвратительнее спрута?.. Огромная улитка, покинувшая раковину? Нет, спрут все-таки противнее… Акула?.. Нет, в сравнении со спрутом она просто красавица…"

Длинный язык волны откатился – на влажном песке стояла юная богиня. Серебристо-голубое платье полупрозрачной дымкой окутывало ее тело, в золотых волосах радугой сверкала диадема.

Сердце юноши остановилось… нет, оно билось, но он не слышал его ударов. Всё вокруг замерло – затихли волны, умолкли птицы. Юноша забыл и о времени, и о счёте. Ему вдруг стало очень холодно, озноб сковал тело, он не мог пошевелиться… Видение медленно растаяло...

Вновь зашумели волны, и в их рокоте послышался глухой голос:

– Я ошибся в тебе, ты недостоин моей дочери. Море не твоя стихия. Море любит отважных, ты же умеешь только бессмысленно бороздить его гладь под охраной отца-Ветра. Живи на земной тверди, не мечтай о несбыточном. Ты не получил от богов главного – отваги, дерзости.

– Всё, это конец сказки, – завершает свой монолог рассказчица, блондинка в цветастом купальнике.

– Это не сказка. Это слёзы и сопли! – заявляет слушательница, пышнотелая дама, черноволосая и круто завитая, как породистый пуделёк. Они с рассказчицей загорают на балконе третьего (последнего) этажа санаторного корпуса, загородив полотенцами перила. Дамы стараются стать коричневыми "почти полностью", поэтому на несколько утренних часов предпочитают балкон пляжу. На теле у них – по две узенькие цветастые полоски, оставшиеся от скрученно-сдвинутых купальников.

– Сказка, – возражает блондинка, утомлённая жарой и собственным рассказом. – Только не народная, а сочинённая писателем. Мне рассказала ее бабушка. А она прочитала в "Ниве" – давнем-давнем журнале, еще начала прошлого века.

– Ладно, Ленка, ты тут предавайся воспоминаниям о прошлом веке, а я сбегаю на первый этаж: что-то мой доцент давно к нам не поднимался. Перегрелся, что ли?

И, накинув халатик, черноволосая слушательница убежала к "своему доценту", – она была его аспиранткой (весьма обременительной) и невестой. А блондинка, снова вытянувшись в шезлонге, стала лениво осмысливать ею же рассказанную сказку: "Решиться поцеловать – разве в этом сложность? Ты сумей потом создать гармоничную мелодию из союза двух сердец, во-от где сложность. Или: поцеловать красавицу, и до семи не досчитав, – в этом ли мужество? Вот отказаться от морской царевны, которую тебе навязывает ее всемогущий папаша, – в этом, пожалуй, мужество есть. Но и тут наш герой не дотянул до героя. Подумаешь, в море не пустит! Ну, смени профессию – летай, а не плавай. Правильно всё ж таки морской царь сказал: тряпка, а не мужик!"

И тут она расхохоталась в голос, несмотря на одиночество. Примерно до половины тирады мозг еще работал под ее контролем, а дальше, разомлев от жары, стал нести какую-то чепуху уже по инерции, сам по себе. Конечно, сам по себе, ибо ее натуре куда ближе была романтика, чем кислый скепсис. Она даже склонна была отделять себя как личность от своей бесстрастно работающей "биологической ЭВМ" – мозга.

Ну хорошо, попробуем осмыслить эту старую сказку уже не в полудрёме, а при ясном сознании, – решила она. – Конечно, есть на свете мужчины, которые побаиваются красивых женщин: "Ну-у, куда уж мне!" – или: "Ой нет! Такая красотка испортит мне жизнь: я ее буду ревновать, что называется, к каждому столбу". Но куда важнее мудро подмеченный автором сказки эффект неожиданности. У людей издревле заложено в подсознании: неожиданность – это опасность; отсюда неадекватное поведение в ответ даже на какой-нибудь неожиданный пустяк…

Именно с эффекта неожиданности начались ее "личные" отношения с Олегом – красавцем-студентом (затем аспирантом), в которого она не могла не влюбиться. Сердце ее таяло от любой красоты – цветущего ли персикового дерева или нежной зелени молодой берёзки, мощного, элегантного скакуна или умилительно-трогательного котёнка… и конечно, от красоты человека. С людьми, правда, сложнее: красавец в любой момент может испортить впечатление от своей красоты, сказав какую-нибудь глупость, пошлость или, например, обругав писателя, художника, музыканта, который для Лены – почти святой. Олег ни разу не согрешил ничем подобным, хотя отнюдь не собирался угождать ей…

Забыв наконец о сказке, Лена погрузилась в воспоминания о прошлом лете, когда она окончила второй курс Дальневосточного университета дружбы народов, а у Олега завершился первый год пребывания в аспирантуре. Теперь у нее впереди уже четвертый курс, а Олег после аспирантуры и защиты диссертации уехал в Харьков: там у него интересная, ответственная работа. Ну а Лене предстоит еще два года учиться и вспоминать о счастье долгих разговоров, прогулок, поездок с Олегом. Если бы только не портила эти счастливые воспоминания неприятная история, случившаяся в день рождения Ильи! Впрочем, эта история – сущая ерунда по сравнению с дальнейшим...

Были, конечно, и проблемы у них с Олегом. Брат Лены даже приказал ей, на правах старшего и умудрённого жизнью, прекратить всякие отношения с этим "мальчиком в летах и чинах", ради чего и отправил сестру на лето в дом отдыха. Об этом доме отдыха, расположенном в живописной местности Подмосковья, рассказал брату московский приятель – доцент того самого Дальневосточного университета, в котором училась Лена. (Переезд из Москвы на Дальний Восток для длительной работы стал у москвичей "модным" и "престижным": дескать, укрепляем дальние рубежи родины.)

Лена перешла с балкона в комнату, вытащила из прикроватной тумбочки тетрадь со своими "космическими записями" и вернулась на балкон с намерением перечитать кое-какие из них. Но, вновь устроившись в шезлонге и открыв тетрадь, она больше вспоминала о событиях прошлого лета, чем читала.

Продолжение здесь: http://nerlin.ru/publ....-0-6373