НАЧАЛО ЗДЕСЬ: http://nerlin.ru/vladimir-takhistov-povest-zigzagi-sudby

Глава 20.

После разговора с Якко Иван долго думал, правильно ли он поступил, посвятив по сути чужого человека в тайну, которую он в другое время никому бы не доверил. Он понимал, что рискует, но другой возможности хоть что-нибудь узнать о загранице, о том как там живут люди у него просто не было. Ориентироваться на сообщения в печати и по радио о жизни за рубежом, Иван считал пустым делом.

Высказанное кем-либо, прямо или даже намеком, желание эмигрировать на Запад расценивалось как предательство и могло вполне закончиться принудительной отправкой в противоположную сторону. «Система» ничего подобного не допускала.

Правда, в последние годы все большее развитие получал международный туризм. В основном поездки совершались в демократические страны под пристальным наблюдением и контролем соответствующих органов. Была ли возможность попасть в одну из таких групп? Конечно, была. У Аннушки было определенное преимущество, она владела несколькими иностранными языками. С другой стороны, она находилась под еще большим вниманием органов государственной безопасности. Ведь кто ее знает, о чем она говорит с иностранцами... Так что исчезнуть незаметно было практически невозможно. Если, ей даже и удастся «улизнуть» из-под пристального ока сопровождающего, то скорее всего местные власти ее выдадут. Нет, так рисковать нельзя. Так, мучимый неосуществимыми планами и сомнениями, Иван, усталый и раздосадованный вернулся в свою, давно опостылевшую ему квартиру. Дочки дома не было.

Он сел передохнуть и вновь задумался. Сколько прошло времени, Иван не знал. От обилия всяких мыслей, непрерывно возникающих и не имеющих ответов вопросов у него разболелась голова. Иван тяжело поднялся.

Он услышал как хлопнула наружная дверь и раздались быстрые шаги. Аннушка буквально влетела в комнату. Ее появление было как всегда шумным и всегда сопровождалось приветствием:

• Привет, папа!

Причем ударение в слове «папа» всегда ставилось на втором слоге.

• У меня сегодня две новости и обе хорошие. С какой начинать? - засмеялась она своей шутке.

Ее заливистый звонкий смех звучал естественно и непринужденно.

• Первое, я сдала зачет по «Диамату», причем с первого захода. Второе, меня приняли в туристический клуб. Мы будем путешествовать по стране и, со временем, по социалистическим странам. Мы будем вести переписку со сверстниками, чтобы лучше узнать друг друга, узнать о жизни в других странах и рассказывать все о нашей стране. Я очень довольна, что меня приняли в этот клуб.

• Вы будете вести переписку с молодежью только из социалистических стран? - спросил Иван, думая о чем-то своем.

• Ну, нам так сказали, - немного раздосадованная вопросом, произнесла Аня.

• Это я так...

У Ивана где-то глубоко-глубоко сверкнула искорка надежды. Только бы не дать ей погаснуть!

Время шло. От Якко никаких новых вестей. Если бы хоть что-то было, он уже сообщил бы. Чтобы как-то отвлечься от постоянно гнетущих его мыслей, Иван все меньше времени проводил дома. Уходил рано, ни свет ни заря, приходил поздно. Перебросится парой слов с дочкой, поинтересуется как у нее дела и все, день закончился. Пяти-шести часовой сон и снова на работу. Постепенно налаживалась работа диспетчерской службы. По крайней мере, Ивану так казалось.

В тот день он, как обычно, пришел на работу рано и первым делом — в отдел снабжения узнать у дежурного прибыли ли облицовочные материалы, которых ждали на стройке вот уже несколько дней. Иван был удивлен, не застав никого на месте. Дверь в помещение дежурного, как и другие двери отдела снабжения были опечатаны. Несмотря на столь раннее время по коридору тихо передвигались, словно тени, какие-то люди. Один из них подошел к Ивану, показал какое-то удостоверение, которое тот не успел даже рассмотреть, и, глядя в упор на Ивана поинтересовался кто он и что здесь делает. Видимо ответ Ивана его удовлетворил и он порекомендовал ему заняться «своими прямыми обязанностями».

Только к полудню стало кое-что проясняться. Несколько недель назад на стройке была очередная комиссия и проводила проверку хозяйственной деятельности. Такие проверки, плановые и внеплановые, проводились довольно часто и к ним постепенно все привыкли. Бывали случаи, когда Ивана приглашали для ответа на какие-нибудь вопросы, но не более того. На этот раз, вероятно, дело было посложней. Кто-то говорил, что обнаружена большая растрата, кто-то, что обнаружена недостача материальных ценностей, кто-то даже определил, что «погорит» главный инженер из-за тяжелых несчастных случаев, которые он как будто бы пытался скрыть...

Складские помещения опечатаны, на стройку прибывают только цементный раствор, кирпич, щебенка, песок... Все графики планового продвижения работ стали просто ненужными. Прошла неделя и ситуация стала проясняться. Проверка выявила на складах недостачу ценного оборудования, пересортицу некоторых товаров, когда вместо записанных в накладных дорогостоящих изделий выдавались со склада более дешевые, неоправданное затоваривание неликвидами и тому подобное. Были арестованы несколько человек, другим для острастки объявили взыскания. Еще не улеглись разговоры на эту тему, как Иван был вызван к начальству. Разговор состоялся короткий. Ивану предложили возглавить отдел материально технического обеспечения. Он даже растерялся. Чего-чего, но такого предложения он не ожидал.

• Иван Лукич, давай принимайся за дело. Люди там опытные, работают давно. Нужно только их правильно организовать и навести порядок с учетом. Это тебе вполне под силу. Конечно, будут ошибки. Все ошибаются. Главное - во время их исправить.

Новая работа настолько захватила и увлекла Ивана, что даже мысли, занимавшие его все последнее время как-то отошли на второй план.

Приближался Новый год. Ивана это никак не радовало. Опять он останется один. Аннушка, с тех пор, как стала студенткой, все праздники отмечала в кругу своих сокурсников. Правда, на второй день она всегда была дома, старалась что-нибудь вкусненькое приготовить и, вообще, быть целый день рядом с отцом. В эти дни Иван многое узнавал об учебе, о новых друзьях, об ее увлечениях... Сам он ей рассказывал о Кате, о тех моментах ее жизни, о которых, возможно, ей мама и не рассказывала.

Неожиданно раздался телефонный звонок.

• Мы с женой приглашаем тебя на встречу Нового года, - раздался в трубке знакомый голос.

• Так ведь я.. Назавтра Аннушка должна прийти..

• Так то же «назавтра». И вообще, дай ребенку после веселой ночи отдохнуть, - настаивал Якко, - посидим по-домашнему...

У Ивана заныло в груди. «По-домашнему»... Как это красиво и душевно звучит... Он чувствовал, что отказаться от приглашения у него просто нет сил.

В половине двенадцатого Иван постучал в дверь квартиры, где жила семья Якко. Он уже бывал в этой уютной небольшой квартирке, оборудованной с такой любовью, с таким вкусом, что приходилось удивляться, как в условиях почти полного отсутствия в продаже нормальной мебели и предметов домашнего обихода, удалось создать нечто такое, что не поддавалось даже описанию. Детей у семейства не было. То ли Бог не дал, то ли была какая-то другая причина. Только на эту тему никогда разговора не было.

Иван вспомнил, как когда-то Илма, супруга Якко рассказала о том, как они оборудовали свою квартиру, о том как каждое воскресенье Якко ездил на старую городскую свалку...

• Всегда что-нибудь притащит. То колченогий стул, то поломанную прялку, то старый самовар, от которого только и осталось-то примятый корпус с крышкой да литое основание. Он, быть может, и не взял бы его, если бы не множество медалей выбитых на корпусе. Сколько времени у него ушло, чтобы привести все в порядок! Зато посмотрите в какое чудо превратился бывший лом. И так все... Вся мебель -это реставрированное руками Якко старье. Он никогда не сидит на месте, все что-то мастерит, мастерит...

• Да, Якко мне как-то говорил, что очень любит со «старьем» возиться. У вас очень красиво и нарядно.

• Да что мы стоим? Пойдемте к столу, а то как бы не опоздать..., - засмеялась Илма.

В углу комнаты, на невысокой подставке стояла красиво наряженная елка. Якко что-то «колдовал» возле нее.

• Давай заканчивай побыстрее, а то самое важное пропустим.

В это время Якко обернулся и увидев друга, улыбнулся.

• Еще одну минуту... Так. Все в порядке.

Он что-то еще подкрутил и нажал на выключатель. Огоньки на елке начали мигать, а сама елка начала медленно, словно нехотя, вращаться. Илма даже захлопала в ладоши. В этот момент она напоминала чем-то Катю. Иван тяжело вздохнул. Якко подошел и обнял его за плечи.

• Пойдем, дружище.

Сели за стол. По радио, после короткой музыкальной паузы начали передавать Новогоднее поздравление от ЦК КПСС, Верховного Совета и Совета Министров СССР... Выпили за здоровье присутствующих, вспомнили тех, кого нет рядом, потом - просто так, под закуску... Вдруг Иван спохватился:

• Уже и Новый год настал, а я еще подарок не вручил.

С этими словами он вышел в коридор и принес вещмешок, который оставил при входе, поставил его на стул и аккуратно, чтобы случайно чего-нибудь не повредить, вынул из него завернутый в мягкую фланель какой-то неопределенной формы пакет. Якко и Илма, затаив дыхание от любопытства, наблюдали как Иван медленно разворачивал содержимое пакета. Оба вскрикнули, настолько неожиданным оказался подарок. Иван держал в руках старинные настенные часы в резной деревянной оправе. Часы были с механическим заводом, изготовленные известной Шведской фирмой.

• Это от нас с дочкой вашему дому.

• Как ты угадал? У нас действительно нет настенных часов! А у меня для тебя тоже кое-что есть. Вчера получил долгожданное письмо от сестры Ютты из Финляндии. Помимо всех родственных сообщений, она пишет, что если все удачно сложится, она сможет приехать в качестве туриста в Таллинн весной будущего года.

Иван дальше уже ничего не слышал. Он уже думал о том, что сестра Якко -это та ниточка, которая поможет связать его с Анникки, а там... Остается только ждать, ждать наступления весны.

Время шло. Прошла весна, пролетело лето, а Ютта все не приезжала. В письмах, которые время от времени получал Якко, не было ничего определенного. Зародившаяся было у Ивана надежда постепенно начала угасать.

Долгожданная встреча Якко с родной сестрой, с которой он не виделся столько лет все-таки состоялась. В один из дождливых и ветреных сентябрьских дней Якко получил телеграмму:

«Приезжай зпт я Таллинне три дня зпт отель OldHouse зпт Ютта». Это сообщение было настолько неожиданным, что Якко в первые минуты даже не поверил в происходящее.

Утром он поехал в «контору», чтобы оформить краткосрочный отпуск и заскочил на несколько минут к Ивану. Как всегда «возле снабженцев» было полно людей. Не обращая особого внимания на протестующие возгласы и жесты, Якко постучал в кабинет начальника отдела МТО. Увидев Якко Иван понял, что произошло что-то необычное. Не теряя времени, Якко показал ему телеграмму и попросил написать все, о чем нужно попросить Ютту и что узнать. В тот же день Якко выехал в Таллинн.

Снова потянулись дни, недели и месяцы томительного ожидания. Конечно, жизнь не останавливалась. Иван втянулся в новую работу. Временами ему даже казалось, что он всю жизнь только тем и занимался, что обеспечивал стройку всеми необходимыми материалами, оборудованием и всякой прочей «мелочью», без которых ни одна стройка не могла быть успешно завершена. Конечно, не все шло гладко, бывали срывы в поставках и тогда нужно было в разные концы гнать «толкачей», была и пересортица, когда поставляли похожие, но не те изделия или материалы, которые были предусмотрены проектом и тогда приходилось заниматься согласованиями возможных замен с проектным институтом или, даже, с Заказчиком... Но все-таки дело шло.

Единственное, что Ивану до настоящего времени не удалось решить - это вопрос реализации неликвидов. Откровенно говоря он даже не знал, как подступиться к решению этого вопроса.

Он сам обошел склады и посмотрел, что представляют собой «неликвиды», о которых столько говорят и на чрезмерное наличие которых обратила внимание комиссия. Чего только не было среди неликвидов! Газовые плиты, в том числе импортные, частично раскомплектованные, частично поврежденные при транспортировке; умывальники фаянсовые и эмалированные устаревших типов, плитка кафельная раскомплектованная, газовые колонки, имеющие механические повреждения; арматура, батареи отопительные, насосы и другое оборудование, не имеющее сопроводительных документов и прочее, и прочее. Даже имелись в наличии десять «Бидэ», не известно каким образом попавшие на склад. Собрав все списки Иван направился к главному бухгалтеру.

• Я так и знал, что вы ко мне рано или поздно придете с этими делами, - с такими словами встретил его главбух, Матиас Элиасович, - мысли есть какие-нибудь?

• Я думал над этим.

• Есть у вас какие-нибудь предложения?

• Арматуру, оборудование, которое без документов, двигатели и прочее мы попробуем реализовать сами. Остальное, мне кажется, можно предложить разобрать всем желающим. Может быть, за какую-нибудь символическую плату. Это уж вам решать...

Главный бухгалтер задумался.

• Давайте, Иван Лукич решим так. Займитесь в первую очередь реализацией всех возможных позиций. Я поручу, чтобы вам срочно подготовили новые расценки, по действующим их никто не купит. Вы мне оставьте свои списки неликвидов, мы сравним их с бухгалтерскими данными и тогда посмотрим.

Прошло немного времени и отдел МТС получил разрешение на реализацию неликвидов среди работников стройки. Удивительно, но самыми первыми были реализованы злополучные «Бидэ», числившиеся в неликвидах свыше пяти лет.

К Рождеству Якко неожиданно получил небольшую посылку от сестры. В ней находились сувениры-безделушки, различная выпечка, сладости и конверт с открыткой. На открытке с одной стороны нарядно украшенная елка, а на обратной - « Поздравляю с Рождеством и

Новым Годом. Анникки» и адрес.

Глава 21.

У причала Хельсинкского морского порта плавно покачивался на легкой зыби теплоход «Ванемуйне». Это было судно специально переоборудованное из грузопассажирского в пассажирское для обслуживания недавно открытой пассажирской линии Таллинн- Хельсинки.

Среди ста пассажиров посетивших в этом рейсе столицу Финляндии была группа из двадцати человек из Тарту. Программа двухдневной экскурсионной поездки обещала быть насыщенной и интересной. Состав группы из Тарту оказался разношерстным, состоящим из людей разного возраста, разных профессий и социального уровня. Естественно и круг интересов был разным. Единственное что объединяло группу - требование всем находиться вместе. За этим внимательно следили как руководитель группы, так и сопровождающий. Руководителем группы был работник горкома комсомола, отвечающий за развитие спорта и туризма. Сопровождающий появился совершенно неожиданно перед самым отходом судна из Таллинна. Это был неприметный человек в сером костюме, среднего роста, с зачесанными назад, начинающими редеть, волосами и глубоко посаженными внимательными глазами. Он ни с кем не общался и старался быть неприметным, так что вскоре многие перестали обращать на него внимание.

В первый день Иван и Аня были со всеми вместе и старались как можно меньше привлекать к себе внимания. Во второй половине дня они заметили, что в числе местных жителей, проявлявших определенный интерес к гостям из Советского Союза мелькали то с одной стороны, то с другой двое — высокая статная блондинка в неброском бежевом плаще с сумкой через плечо и рослый молодой человек приятной наружности в твидовом сером костюме спортивного покроя.

Иван нагнулся и незаметно шепнул Ане:

• Обрати внимание на эту пару. Если кто-нибудь из них подойдет к тебе и скажет: «Привет от Анникки» - можешь ему или ей полностью доверять. На всякий случай, прощай, дочка.

Иван отвернулся и прикрыл глаза тыльной стороной ладони.

• До свидания, папа, - и Аня, отвернувшись, сделала вид, что с интересом слушает экскурсовода.

В глазах у нее стояли слезы. Она делала невероятные усилия над собой, чтобы не расплакаться, не зареветь громко, в голос, не сдерживаясь.

Вторая половина дня прошла в напряжении. Аня ожидала, что вот-вот кто-то к ней подойдет и скажет что-нибудь обнадеживающее. Никто не подошел. Но больше всего она боялась, что своим волнением может выдать себя.

На теплоход вся группа вернулась в полном сборе и без опоздания. После ужина Иван и Аня заперлись в каюте и долго сидели, обсуждая шепотом итоги прошедшего дня. Ночью оба почти не сомкнули глаз.

Утром после завтрака руководитель группы объявил, что по программе сегодняшнего дня предполагается свободное время для приобретения сувениров, но с условием, что все должны быть на теплоходе к четырнадцати часам. Отправление намечено на шестнадцать ноль-ноль. Все активно закивали головами, поскольку экскурсии строем всем порядком надоели.

Иван с дочерью заранее договорились, что будут ходить врозь, не теряя из вида друг друга.

Время бежало неумолимо. Временами, стараясь не привлекать к себе внимания, Аня оглядывалась по сторонам, но никого, кто бы напоминал ей вчерашнюю пару, она не замечала.

Вдруг она ощутила, что кто-то не сильно, но настойчиво отодвигает ее от прилавка, где она стояла и делала вид, что хочет что-нибудь приобрести. Аня уже хотела возмутиться как над ее ухом еле слышно раздалось:

• Привет от Анникки.

Аня вздрогнула. Рядом стоял вчерашний незнакомец. Одет он был совсем не так, как вчера, да и лица его она вчера толком разглядеть не могла.

• Иди за мной, но не торопись, - услышала она, все еще не в состоянии осознать, что происходит.

Следуя за незнакомцем, она подошла к лифту.

• Подымайся на второй этаж, я там тебя встречу.

Они медленно,, чтобы не привлекать внимания, прошлись по вестибюлю второго этажа, потом свернули в какой-то закоулок и оказались у другого лифта, спустились на первый этаж и вышли через второй выход на параллельную улицу.

• Мня зовут Маркку, - представился, наконец, незнакомец.

• Аня.

• Я знаю, - ответил Маркку и засмеялся.

Он помахал рукой, подъехало такси. Проехав три квартала, они пересели на другое такси и только потом на принадлежавшую Маркку небольшую легковую машину. Все как в детективных фильмах.

• Куда мы едем? - спросила Аня.

• Пока подальше от центра, от того места, где тебя начнут искать.

Тем временем другое такси направлялось в сторону морского порта. Сидевшие на заднем сиденье Иван и Анникки, держась за руки, молчали. Только изредка, бросая взгляд друг на друга, оба улыбались.

Они стояли почти у самого торца причальной стенки третьего причала Хельсинкского Морского порта. Было час тридцать пополудни среднеевропейского времени. Вдали, у этого же причала покачивался на воде теплоход «Ванемуйне».

До отхода судна оставалось немногим более двух часов. Через тридцать минут все пассажиры должны быть на борту. Возле трапа уже было заметно движение.

Иван и Анникки были настолько заняты друг другом, что потеряли ощущение времени. Для них время словно застыло, остановилось. Оба были с непокрытыми головами и легкий ветер трепал их волосы. Они стояли, держась за руки и тихо о чем-то говорили. Она говорила по-русски с сильным акцентом, вставляя иногда немецкие или финские слова. Он же отвечал ей по-фински, вставляя немецкие слова и даже выражения, демонстрируя ужасный выговор из-за своего жесткого среднерусского акцента. Он был безмерно благодарен Кате за то, что она в свое время настояла на том, чтобы он начал изучать немецкий язык. Он тогда мало во что-то верил. А вот, ведь пригодилось!

• Вот и пролетели два дня, незаметно, как миг. А столько еще хотелось бы узнать о тебе. Как ты жила все эти годы, Анникки? Ты уже знаешь всю мою историю, а о себе ты так ничего и не рассказала...

• Что обо мне говорить? Когда я слушала твою историю, у меня сердце кровью обливалось. И почему ты тогда не согласился остаться? Все было бы совсем по-другому...

• Да, многое пришлось испытать. Я не могу сказать, что я ни о чем не жалею. Где-то в жизни я сам допускал промахи, где-то жизнь меня ломала... Но это все в прошлом. Чего уж теперь... А теперь расскажи все-таки о себе.

• Вскоре после твоего отъезда я почувствовала, что беременна. У меня и мыслях не было избавиться от ребенка, но на старом месте я оставаться не могла. Я переехала в Хельсинки, поступила на работу в военный госпиталь. За мной пытался ухаживать один врач. Я по-началу отвергала его ухаживания. Наверное, была наивной. Я ждала тебя... Смешно теперь... Вскоре поняла, что тебя больше не увижу, а ребенок должен иметь отца. И я согласилась выйти за него замуж, за этого врача. Родился у меня сын, назвала его — Илмари. Через год родила второго сына — Маркку.

Но все равно я ждала тебя, ждала всю жизнь. Даже русский язык втайне от мужа учила. Он был очень хороший человек, добрый, отзывчивый... Жалко, что уже нет его.

Анникки замолчала. Смахнула как-то небрежно набежавшую слезу и продолжила.

• Жаль, что ты сына не увидел. Он очень похож на тебя. Сейчас он далеко отсюда, где-то в районе Африки. Он моряк. А насчет дочери не беспокойся. Маркку о ней позаботится. Я думаю, что они уже далеко...

• Анникки, Аннушка - самое дорогое, что у меня есть. Береги ее. Я знаю, что я не смогу жить без нее. Она все, что осталось от моей семьи. Я должен был, просто обязан был выполнить посмертную просьбу моей жены.

• Не беспокойся, Ваня. Она будет в полной безопасности. Я буду заботится о ней, как о своей дочери. Бог дал мне двух сыновей, один из которых твой. Теперь будет у меня дочка, а у нее — братья.

Анникки замолчала, внимательно глядя в глаза Ивану.

• Ваня, а может быть ты тоже ...

• Нет, Анникки , я не могу. Во-первых, я должен как-то прикрыть отсутствие Ани на судне. Я отдаю себе отчет, что по приходу в Таллинн, меня могут арестовать. Я к этому готов. И еще. Я должен Кате все рассказать, чтобы она спокойно спала...

• Я понимаю, Ваня. Когда теплоход отправляется?

• Через час сорок. Я давно должен был быть там. Прощай Анникки.

• Не прощай, а до свидания. Даже тогда, я не сказала - «прощай». Я верила, что мы встретимся.

Иван тяжело вздохнул, обнял Анникки за спину и крепко прижал к себе. Он посмотрел ей в глаза, словно искал ответ на мучивший его вопрос. Затем поцеловал в губы. Поцелуй был жарким и нежным.

Иван отвернулся, поднял воротник плаща и, не оборачиваясь, медленно направился в сторону теплохода.

У трапа кроме помощника капитана и дежурного матроса находились руководитель группы и сопровождающий.

• Опаздываете! А где же ваша дочь? Она же с вами была?

• Не знаю. Мы расстались давно. Она зашла в магазин купить сотрудникам сувениры и сказала, что пойдет прямо на судно. А меня, извините, живот прихватил. Видно съел что-нибудь.

• Да нету ее на судне. Уже искали. И в списке прибывших на борт не зарегистрирована.

• Не знаю. Может быть в полицию обратиться?

• Еще этого нам не хватает! С полицией дело иметь... Подождем немного, потом сообщим в посольство. Мы не имеем права здесь задерживаться больше положенного времени. А вы, товарищ Назаренко, идите в свою каюту и никуда не отлучайтесь.

Иван зашел в каюту, задвинул шторку иллюминатора и, не включая свет, не раздеваясь, лег на узкую, не совсем удобную для спанья, корабельную койку.

Он лежал запрокинув голову и думал о том, что ждет его по прибытии в Таллинн. Времени у него чуть более четырех часов. Незаметно для себя Иван задремал.

Во сне, как наяву, пронеслась жизнь, пронеслась стремительным галопом...

Он открыл глаза. Где-то там в утробе судна мерно стучал двигатель. В коридоре были слышны возбужденные голоса.

• Наверное обсуждают отсутствие Аннушки. Наверняка, слухи уже разошлись, - подумал Иван и снова прикрыл глаза.

Он проснулся от громкого стука в дверь.

• Вставайте, собирайтесь, прибываем...

Наскоро собрав свои и Аннушкины вещи, он вышел из каюты. Смешавшись с торопящимися к выходу пассажирами, Иван непроизвольно оказался в людском потоке, стремящимся поскорее вырваться наружу.

На выходе с трапа он заметил сопровождающего группы и какого-то еще, стоящего рядом с ним, мужчину. У Ивана закралось нехорошее предчувствие. Он не ошибся. Его вежливо и очень тихим голосом попросили задержаться. Они отошли в сторону и Иван даже не заметил как рядом оказалась подъехавшая машина.

Допрос продолжался уже второй час. Иван стоял на своем.

• Она забежала в магазин, чтобы купить какие-то сувениры. У меня возникли проблемы с желудком. Вы думаете я не волнуюсь, где моя дочь? Может быть ее похитили! Я просил связаться с полицией, но мне сказали, что нельзя. А из посольства ничего не сообщали?

• Ваша дочь ничего вам не говорила, например, о желании остаться? - не отвечая на вопрос, продолжал гнуть свое человек, встречавший судно.

• Я вам уже говорил, что и в мыслях такого не было.

• Не забывайте, мы знаем о вас все. Вы и ваша дочь не оправдали нашего доверия. Она осталась там, заграницей. Если это не был сговор и ее никто не ждал, то можете не завидовать ее судьбе. А вам, наверное, впрок не пошло... Так что учтите, если бегство вашей дочери будет доказано, часть вины падет и на вас.

• Насчет моего прошлого, так я полностью реабилитирован.

Он только криво усмехнулся.

• А насчет дочери, вы думаете, что я меньше обеспокоен, чем вы? У меня единственная дочь пропала! Я просил сразу обратиться в полицию, но вы этого не сделали! - обратился Иван уже к сопровождающему.

Тот оставил этот выпад без ответа.

• Если в течении нескольких дней мы через наше посольство не получим подтверждение, что ваша дочь нашлась, мы откроем соответствующее дело. Так что постарайтесь не исчезать.

• Не дождетесь, - подумал Иван и кивнул обоим в знак согласия.

• Когда нужно будет, мы вас пригласим. А пока можете быть свободны.

Иван нагнулся, поднял оба чемодана и, не попрощавшись, направился к выходу.

Глава 22.

Пустующая квартира навевала скуку и грустные воспоминания. Иван поставил чемоданы и сел. Нужно было обдумать, что делать дальше.

У него перед глазами все еще стояли эти двое, «в сером».

• Может быть ничего и не произойдет, - подумал он, - постращают немного и отстанут... А если нет?

В душе он был склонен верить тому, что эти «в сером» могут сделать, если не все, то многое. Он решил не испытывать судьбу. Нужно уезжать. Только куда? Неважно, но подальше отсюда. Никто его не будет искать. Страна-то огромная. Поди сыщи, где какой-то Иван Назаренко находится. Есть дела и поважнее. Единственное, чего он не знал, каким временем он располагает. По его расчетам выходило, что дня четыре, не более.

Иван быстро поднялся, привел себя в порядок после дороги и поехал к Якко. Они пожали молча друг другу руки, затем обнялись.

• Сестра мне уже сообщила телеграммой, что «Посылка получена и все в порядке».

У Ивана на глазах навернулись слезы. Это были слезы радости.

• Спасибо тебе, дружище, за все.

Иван крепко обнял Якко. Он был безмерно благодарен этому человеку, без помощи которого он не нашел бы Анникки, без его участия не произошло бы то, что произошло.

• Тебе, Иван Лукич, нужно уезжать. Не оставят они тебя в покое, - произнес Якко, после рассказа Ивана о событиях, произошедших после отъезда из Хельсинки.

• Я тоже так подумал. Только еще не решил, куда.

• Да куда глаза глядят. А в кадрах скажешь, что к себе в деревню... Пусть ищут.

Теперь он должен пойти на кладбище, на Катину могилку и все ей рассказать. Он долго стоял у могилы жены. Он рассказал ей все, до мельчайших подробностей. Рассказ был закончен, а он все не уходил,словно ждал чего-то. Вдруг ему почудился ее голос, Катин голос!

• Ты все правильно сделал, Ванечка. Все правильно! А теперь уезжай. Теперь я спокойна.

Чтобы не привлекать внимания соседей, Иван уехал в Таллинн ночным автобусом. Перед этим он навел в квартире порядок, перемыл посуду, разложил все по местам, как это любила делать Катя, закрыл дверь и, подумав, положил ключ в карман.

Уже три часа Иван ходил по кривым улочкам старого города, делая круг за кругом, но так и не решил, куда двигаться дальше. Он зашел в одно из многочисленных кафе, заказал кофе и булочку и вновь погрузился в размышления. Сколько времени он так просидел, Иван не знал. Он посмотрел на стол. Кофе давно остыл. Аппетитная свежая булочка оставалась нетронутой. Кушать не хотелось. Иван оставил деньги за заказ на столе и вышел.

В голове крутилась-вертелась пока единственная мысль: «А не поехать ли в Воронеж?». Какие-то неведомые силы тянули его в город своего детства и юности. Временами перед глазами проплывали обрывки воспоминаний давно прошедших лет. Сверкнув словно искра, они исчезали также быстро, как и возникали. Неожиданно явно, словно это произошло совсем недавно, перед ним возникли совсем другие картины — одноногий калека, возвратившийся с войны, одинокий бродяга, который был рад, что его задержала милиция, переполненная тюремная камера, откуда спустя почти два года он отбыл в пятилетнюю ссылку...

Нет, в Воронеж ехать нельзя. Так, раздумывая и не находя приемлемого решения, Иван

продолжал свою бесцельную прогулку по городу, то удаляясь от центра, то непроизвольно возвращаясь в «Старый город». От мыслей и раздумий голова просто раскалывалась. Иван не заметил как оказался на железнодорожном вокзале. В вестибюле он обратил внимание на огромную, во всю стену, карту железных дорог. В этой паутине трудно было разобраться, да Иван и не пытался. Он скользнул взглядом по ней и вдруг его взор остановился на на знакомом названии. Петрозаводск! Как же он раньше не подумал? Эх, жаль, не сохранилось письмо-приглашение.

Иван словно очнулся. Все! Решение принято! Он едет с Петрозаводск и … будь, что будет!

Через два дня Иван был уже на месте.

Работу он нашел быстро. Через неделю он уже работал диспетчером в системе Горстроя.

Благодаря своему умению ладить с людьми Иван быстро завоевал доверие сослуживцев и расположение начальства. Немаловажную роль сыграло знание финского языка, пусть даже на таком уровне, каким владел Иван. Он снял небольшую комнату в частном доме на окраине Петрозаводска. По договоренности хозяйка готовила ему ужин. Завтракал он наспех выпив стакан крепкого сладкого чая с куском хлеба. Обедал в рабочей столовой. Шли дни, дни переходили в недели... Иван иногда ловил себя на мысли, что работа ему не по душе. А ведь раньше, в Тарту, как ему нравилась работа диспетчера! Знать весь процесс строительства, уметь держать «руку на пульсе», обладать необходимой реакцией для оперативного вмешательства в случае необходимости и многое другое, чему он там научился. Здесь было все не так... Почему? Иван не находил ответа и это его постоянно угнетало.

Единственное чем он не переставал восторгаться и восхищаться, это природа Карелии. Неописуемой красоты хвойные леса с высоченными соснами и стройными елями, бесчисленные озера, большие и маленькие, буйные реки с крутыми порогами, загадочные Кижи... Этим необыкновенным красотам Иван посвящал почти все выходные дни.

Шло время. Никто, никогда, ни разу не упрекнул Ивана о его прошлом и он даже однажды задумался правильно ли он сделал, отправив единственную дочь в чужую страну, в неизвестность. Однако он быстро отбросил всякие сомнения, когда перед его мысленным взором пронеслась судьба Кати. Она не могла простить боль унижений, разбитую и погубленную молодость. Она не верила этой системе и имела на то веские основания. Во-вторых, Иван на Катиной могиле обещал...

Из его личного дела было только известно, у него умерла жена и почти ничего сообщалось о дочери. На собеседовании при приеме на работу он сказал, что в силу обстоятельств его дочь жила отдельно, а теперь он даже не знает где она, поскольку связь с ней давно потеряна. Конечно, Иван кривил душой, но иного пути он не видел.

Вскоре Иван был избран заместителем председателя профсоюзного комитета строительного треста.

Его сильно мучило и волновало то обстоятельство, что он давно не имел никаких сведений об Ане. Писать Якко он не хотел, поскольку старался исключить даже случайную возможность обнаружить свое местонахождение.

Прошел еще один год и он все-таки решился поехать в отпуск в Таллинн. Устроившись в гостиницу, Иван ранним утром отправился автобусом в Тарту. Он купил огромный букет красных роз и поехал на кладбище. На этом старом кладбище ничего не изменилось, кроме количества могил. Иван уложил цветы на могилу Кати. Ему в этот раз нечего было ей рассказать. Он так ничего не узнал о дочери. Как она там? Единственное, в чем он был уверен — Аня «в надежных руках». Он постоял недолго и медленно направился к выходу.

Чтобы сэкономить время, Иван отправился к Якко на такси. Настроение было ужасное. Он словно предчувствовал что-то нехорошее. Дверь открыла жена Якко и на немой вопрос: «А где же хозяин?», залилась слезами. Предчувствие Ивана не обмануло. В прошлом году при аварии на стройке Якко трагически погиб. Похоронен он у себя на родине, на каком-то небольшом хуторе.

Иван стоял на берегу Таллиннского залива среди огромных валунов и смотрел в даль. Он не замечал ни яхт, снующих вдали, ни судов, сообщавших протяжными гудками о прибытии или оставлении морского порта. Он смотрел туда, далеко-далеко, в безграничную даль моря...

Порой ему казалось, что он видит тот, другой берег. Где-то там тоже стоит одинокая фигура, направляя свой взор в сторону Таллинна. Казалось, они видят друг друга. Мысленно Иван даже разговаривал с ней...

• Что это? Мираж? - подумал он.

Иван энергично тряхнул головой. Видение исчезло, но через какое-то мгновенье возникло вновь. По каким-то малозаметным, но только ему известным признакам, он определил, что это... Анникки.

• Как там моя Аннушка? - не выдержал Иван.

• Не твоя, а наша. Я ведь приняла ее как дочь. У нее все...

Внезапно голос прервался и сколько Иван не взывал, видение больше не вернулось.

Еще два дня провел Иван на берегу Таллиннского залива. Как он не старался, как не молил Всевышнего, видение минувшего дня к нему не возвращалось.

На третий день он уехал в Петрозаводск, дав себе клятву во что бы то ни стало поехать в Финляндию и увидеться с Аннушкой. Без этого он не представлял себе дальнейшую жизнь.

Весной Иван записался на туристическую поездку в Финляндию. Прошел, как положено, все комиссии. Наконец получено подтверждение, что он включен в список. Иван волновался.

Волнение прошло только тогда, когда автобус с советскими туристами пересек границу Финляндии.

Он все еще не верил на свалившееся на него счастье...

• Неужели я уже еду? Неужели я через несколько часов смогу увидеть Аннушку, крепко, по-мужски обнять своего сына, прижать нежно к груди Анникки, ставшей его дочери приемной матерью в трудный час?

На глазах у него непроизвольно навернулись слезы. Этот большой, мужественный человек, не сломленный множеством невзгод и унижений, плакал.

Неужели эта поездка станет еще одним зигзагом в его судьбе?

Об этом Ивану думать не хотелось.

 2018