В пакете кроме фруктов и сока, оказался еще один с пятью одинаковыми шоколадками и записка, которую Иван показал Андрею. «Национальная больничная валюта» - было написано крупным и аккуратным почерком.
     Андрей хихикнул:
- С юмором она у тебя, я тоже уже четыре шоколадки потратил – надо в тихий час провести человека, приходится шоколадку отдавать или если хочется на процедуры без очереди попасть. 
Андрей узнав, что Иван хочет найти работу, вызвался помочь.
- Нам охранники нужны в институте.
- Только не  в охранники, - испугался Иван. – Там такая скука смертная, что спиться можно за неделю. Давай уж лучше что-нибудь такое: слесари, токари, механики…
Андрей «прошерстил» все предприятия в городе, все кадровые агентства, потом выдернул с ноутбука флэшку и сказал:
- Бери флэшку, валюту и сходи в ординаторскую, там принтер есть и пару-тройку листиков они я думаю, тебе без проблем распечатают.

Прошло три дня, вернее медленно протянулись, еле приближая тот час, когда можно вдохнув полной грудью выйти из больницы. Забежал один раз Сашка на полчаса, сунул Ивану деньги со словами: «Разбогатеешь - отдашь». Теперь хоть домой не пешком идти. 
- А ты когда выходишь из больницы? – спросил Иван Андрея уже перед сном.
- Я завтра. В два часа отец приедет за мной, и мы поедем, а ты?
- Тоже завтра.
- Хочешь  подвезем?
- Спасибо, я хочу по городу пройтись не спеша, а потом домой поеду. А почему только отец?
- Так мама на работе, а я маленький что ли - без мамы не могу добраться домой?
- А моя погибла…
- В аварии?
- Нет, на стройке кран упал. Налетел ветер ураганный, а она в будке была. Отец через два года опять женился, остался в доме новой жены, а нам с Иркой дом оставил. Когда от меня жена ушла, он заходил иногда, пытался воспитывать, но я его послал подальше. Он больше не приходил, а через пять лет умер. Я тогда пил беспробудно, чуть на похороны не опоздал.
- Да ты как-то на пьяницу не похож… - Андрей посмотрел на Ивана изучающим взглядом.
- Спасибо, Андрюх,  хоть кто-то приятное слово мне сказал за последнее время! – засмеялся Иван и пожал ему руку.

    Понимая, что завтра они с Андреем выйдут из этой палаты и расстанутся навсегда, Ивану захотелось рассказать, то, что его мучило все последние дни.

- Знаешь, Андрюх, все пьют от плохой жизни, а я начал от хорошей. Я тогда на мебельной фабрике работал - «Суоми-мебель», слышал про такую?
- Не помню, может и слышал.
    Иван не успел продолжить рассказ, как Андрей уже мгновенно постучав клавишами, удовлетворенно кивнул головой, повернул ноутбук и показал знакомый Ивану логотип и такое же до боли знакомое здание. 
- Это?
- Да. Смотри-ка, работают еще черти! Так  у нас там бригада была самая передовая и деньги неплохие получали, в общем, неплохо жили. Элита – мы так себя считали. Я Ирку жену свою одел как королеву, всяких побрякушек золотых для неё набрал. Было только одно «но»: очень странная там традиция. Я даже не знаю, откуда она у них появилась. Короче говоря, после работы вся бригада шла в кафе «Морячок»... 
- Это забегаловка на улице Серафимовича?
- Для тебя может и забегаловка, но другие считают, что это мужской клуб. Не отвлекай - слушай дальше. Возьмем каждый по рюмке водки и кружке пива, да шашлычок. А что мне здоровому мужику рюмка водки  с одной кружкой пива? Пока дойду до дома, все выветрится. В один прекрасный момент заметил, что плохо становится через пару часов после «Морячка». Мужики сказали это у тебя, мол, от недопития. Стал больше пить – все стало проходить. Только Ирке это не понравилось: начала скандалить, я раз не выдержал и толканул её. Больше я свою жену не видел. Звонил к ней лет пять назад – трубку бросила. А тогда наоборот хорошо стало, никто не пилит и не зудит над ухом. Беда пришла в том же «Суоми». Запороли дорогой итальянский станок, скорее с похмелья - кто-то из рабочих не тот режим включил. Директор был в ярости, даже не стал искать виновных – уволил всю бригаду. Мы все обиженные несколько дней у меня пили дома. Потом куда ни устроюсь – за пьяный прогул увольняют. Соседка выручала меня, то денег даст, то самогонки нальет. Друзья еще не отказались от меня только по одной причине – никто лучше меня в округе баню не срубит или крышу перестелет. Хотя я думаю, до той черты, когда они меня перестали бы за порог пускать, оставалось недолго. Славкина жена вон, перед носом дверь уже стала закрывать…
- Вань, понятно все. Вот скажи – а в бригаде был кто-нибудь кто не ходил с вами в кафе?
- Были конечно.
-Так надо было тоже сказать - не пойду и все! У нас в институте знаешь сколько народа колется? И мне предлагали, так я посылал их всех подальше и все. Надо уметь говорить «Нет!».
- Мужики! Ну хватит вам болтать, спать пора! – кто-то подал голос с другой койки.

На следующий день, они, пожелав друг другу удачи, попрощались, Андрей выписался первым. Иван стал одеваться и как он предполагал: брюки и рубашка оказались большими. Хорошо хоть ремень старый остался. Потом Иван шел по центральной улице, не спеша, рассматривал лица прохожих, да и так - любовался городом. Было очень жарко, захотелось пить. Недалеко от дороги в скверике на лавочке сидели подростки – девчонки и парни – пили пиво из банок. Увидев это, Иван сразу отвернулся. Хорошо скоро на пути попалась бочка с квасом.
Через два часа Маркелов, весь мокрый от жары, добрел до трамвайной остановки. «Одиннадцатый» его довез до улицы Кутузова, а там долго стоял и ждал родную «десятку». 
- Проходите, оплачивайте проезд! – услышал Иван незнакомый голос. Повернулся и удивился – кондукторское место занимала не Егоровна, а совсем другая женщина...