Пятница, 29.03.2024, 10:44
Приветствую Вас Гость | RSS
АВТОРЫ
Тахистов Владимир [40]
Тахистов Владимир
Форма входа

Поиск

 

 

Мини-чат
 
500
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Top.Mail.Ru Яндекс.Метрика © 2012-2023 Литературный сайт Игоря Нерлина. Все права на произведения принадлежат их авторам.

 

 

Литературное издательство Нерлина

Литературное издательство

Главная » Произведения » Тахистов Владимир » Тахистов Владимир [ Добавить произведение ]

Рассказ

 

 

    Я уже давно посещаю блошиные рынки. Это своего рода «болезнь». Блошиный рынок это редкая возможность увидеть и приобрести совершенно удивительные вещи, это, если хотите, место проведения досуга и встреч с интересными людьми. Как не вспомнить, например, встречу с Олегом Поповым, которая произошла несколько лет тому назад на одном из блошиных рынков Мюнхена. Несколько минут общения со знаменитым «Солнечным Клоуном» оставили воспоминания на всю жизнь...

Вот и на этот раз я направился на рынок без определенной цели, просто провести время. Медленно прохаживаясь между рядами, остановился у стола продавца нумизматики и филателии. На столе царил идеальный порядок: кляссеры для марок в твердых цветных переплетах, старинные и современные монеты разных стран, внушительная коробка всевозможных значков для любителей и ценителей фалеристики, старинные открытки и, даже, обтянутая тугой резинкой пачка старых почтовых конвертов, испещренных штампами почтовых служб - все имело свое место.

Я подошел посмотреть на марки. Марки меня привлекали с детства. Но «увлечения на всю жизнь» не произошло. Несколько раз я начинал их собирать, столько же раз довольно быстро остывал к этому занятию. Машинально взял в руки пачку с конвертами и начал их просматривать медленно перелистывая.

  • Неужели и это кто-то коллекционирует? - подумал я.

Между тем мое внимание привлек один конверт. В отличие от других он был совершенно чистым, без почтового штемпеля. На марке, в правом верхнем углу изображен эпизод из известной сказки братьев Гримм, когда Принц с серебряной туфелькой в вытянутой руке пытается догнать убегающую Золушку.

Я взял в руки конверт, чтобы поближе рассмотреть изображение на марке и почувствовал, что конверт не пустой, что-то находилось внутри.

  • Марка Западной Германии, приблизительно 60-70 годы, - произнес продавец, видя мою некоторую заинтересованность, - стоит недорого, всего 50 центов. Вся пачка конвертов всего два евро.

Поколебавшись с минуту, я положил всю пачку конвертов на место.

  • Не подходит? - продолжил он.

  • Я ведь не собираю марки. Так, когда-то в детстве... Просто я неравнодушен, если вдруг увижу красивую или необычную марку. А так нет...

  • 30 центов, - предложил продавец, не особенно вслушиваясь в мои доводы.

Не знаю зачем я это сделал, но я приобрел этот конверт. Отойдя на несколько метров в сторону, я начал подробно рассматривать свою покупку. На конверте было написано лишь имя получателя: «Майклу». И все. Без адреса отправителя.

Не скрою, с этого момента меня больше заинтересовало содержимое конверта, чем та марка, с которой все началось… Я долго дома вертел в руках приобретенное письмо и все не решался его вскрыть. В том, что это действительно письмо у меня уже не было никаких сомнений. Осторожно, словно боялся что-то повредить, вскрыл конверт и достал вчетверо сложенные, исписанные с двух сторон несколько слегка пожелтевших от времени листков и разложив их на столе, стал рассматривать. Первое, что бросилось в глаза — почерк. Почерк! От каллиграфически выведенных отдельных букв и даже слов до написания их неровными, иногда наползающими друг на друга то ли прописными, то ли заглавными буквами, словно у первоклашки, который впервые взял в руку ручку... Некоторые буквы были не узнаваемы, слова не читабельны...

Медленно перекладывая страницы, я подумал:

  • А стоит ли вообще тратить время на «расшифровку» этих каракулей?

И если бы не простое человеческое любопытство, письмо скорее всего так бы и осталось никем не прочитанным...

Осторожно я взял первый листок. Дата на письме отсутствовала...

«Майкл, любовь моя!

Наверное, это мое последнее письмо. Не знаю, любимый, дойдет ли оно каким-то образом до тебя, сможешь ли ты его прочесть. Перед глазами туман… Я почти ничего не вижу. Только твой образ стоит у меня явственно перед глазами...»

Я отложил в сторону листок.

Передо мной, словно видение, на мгновение возник образ автора этих строк — немолодая уже, стройная женщина, сохранившая несмотря на возраст фигуру и осанку. Седые аккуратно подстриженные волосы. Нежный овал ее лица, на котором, несмотря на довольно густую сетку морщин, все еще сохранялись следы прежней красоты… Невидящий взгляд был устремлен сквозь стену куда-то далеко, далеко...

«... Я часто и подолгу сижу в твоей комнате, за твоим столом и вспоминаю свою жизнь… Родилась я в немецкой католической семье. Порядки в семье были строгие. Может быть поэтому детские годы не запомнились чем-то особенным или примечательным также, как и годы обучения в школе при женском монастыре, куда по настоянию мамы меня отдали учиться... Постепенно я взрослела, даже пыталась строить какие-то планы, которым никогда не суждено было сбыться. Потом настал 1938 год. Ничто поначалу не предвещало каких-то существенных изменений в нашей обыденной жизни. Тогда на улицах появилось много солдат в серо-зеленой форме. Папа сказал, что это германские солдаты. Он подолгу шептался о чем-то по вечерам с мамой. Вскоре почти всех жителей немецкой национальности депортировали в Германию. Почему мы избежали этой участи не знаю. Я ничего не понимала, хотя мне уже было двенадцать лет. Иногда мне почему-то становилось страшно.

Весной папу призвали на воинскую службу, несмотря на то, что к тому времени ему было уже сорок лет. Сначала он служил где-то неподалеку, в охране складов. Иногда он приезжал домой на день-два и это были счастливейшие дни в моей жизни. Потом началась война на Востоке… В феврале 1942 года мы получили от папы последнее письмо...»

Далее перерыв в несколько строк. Здесь на письме были заметны следы от слез, ее слез...

Потом продолжение, опять каллиграфические буквы, переходящие в неровные, прыгающие, словно скачущие и спешащие куда-то...

«Вспомнились последние дни войны. Кто-то ждал ее окончания со страхом, кто-то с надеждой. С востока наступали русские, с запада — американцы. Никто не знал кто из них раньше придет. Слухи ходили разные. Опасались и тех, и других. Что будет с нами, со мной и мамой? Ведь мы же немцы. Что с того, что я здесь родилась, а мои родители и их предки жили здесь в четвертом или, даже, в пятом поколении? Мы всегда жили по своему укладу и привычкам, чехи по своим...»

Снова пропуск нескольких строк... Может быть возникло желание потом что-то дописать.

«Несколько дней мы не выходили из дома. Даже боялись подойти к окну. Вокруг что-то громыхало, словно по улицам катили огромные тяжелые катки. Слышались выстрелы. Было очень страшно. Потом все стихло.

Прошел час, другой... Мама выглянула в окно:

  • Это американцы! - чуть слышно прошептала она.

Мы не знали радоваться этому или нет.

Вскоре стало известно, что русские находятся всего в нескольких километрах отсюда.

Поползли упорные слухи, что все жители немецкой национальности, мужчины от 17лет и женщины от 18 лет находящиеся в приграничной зоне будут переданы русским для отправки в Россию. Куда угодно, только не к русским! Мама решила, что надо уходить. Куда? Конечно, на Запад. Попытаться выбраться в Баварию. Там все-таки немцы…

На третий день нас задержал американский патруль. Затем сборный лагерь и полная неизвестность. Прошел месяц и нам было приказано срочно грузиться в вагоны. Товарный вагон, в котором мы ехали, был переполнен, нечем было дышать... Состав тащился еле-еле. Мы совершенно не представляли куда нас везут. Неужели все-таки в Росиию?

Среди ночи поезд неожиданно остановился. Несколько мужчин попробовали приоткрыть дверь. Наконец это им удалось и в вагон хлынул поток свежего воздуха.

  • Беги, - неожиданно прошептала мне на ухо мама и сунула в руку небольшой ломоть черствого хлеба.

Я выскользнула в образовавшуюся щель, прыгнула в темноту и… покатилась вниз по крутой насыпи, обдирая в кровь лицо и руки. Я не слышала ни командных криков сопровождающих состав охранников, ни свистящего гудка паровоза. Подняла голову только, когда прогромыхали где-то высоко над головой колеса последнего вагона. Наступила тишина, от которой мне неожиданно стало жутко. Мне все казалось, что поезд сейчас вернется и меня будут искать... Я свернулась калачиком и замерла.

Проснулась я от ярких лучей солнца светящих мне прямо в глаза. Вспомнила о хлебе. Я долго ползала по откосу, но ничего не нашла: наверное полевые грызуны уже утащили.

Поднялась на железнодорожное полотно. Одноколейный путь тянулся куда-то вправо и влево до бесконечности. Я решила двигаться к югу, навстречу солнцу.

Мучили голод и жажда. Иногда на опушке леса попадались ягоды. Далеко в лес я не заходила, боялась заблудиться. Прошло три дня. Я еле держалась на ногах и вдруг, о счастье!,

Я вышла на какую-то асфальтированную дорогу. Сколько времени я шла, не помню. Внезапно я увидела на столбе надпись-предупреждение на немецком языке : «Внимание! Крутой поворот».

  • Значит я в Германии!

Больше сил идти не было. Я села на обочине передохнуть и то ли уснула от усталости, то ли впала в беспамятство от голода

Очнулась, увидела тебя и страшно испугалась. Странная машина с открытым верхом, рядом еще одна... Какие-то люди дали попить. Я снова впала в беспамятство.

Очнулась я в больничной палате. Страх, охвативший поначалу меня, постепенно прошел. Когда услышала немецкую речь я успокоилась совсем. Кроме меня в палате находились еще три женщины. Поначалу они относились ко мне с неприкрытой подозрительностью. Постепенно разговорились. Я узнала, что больница находится в городе Регенсбург. Если бы кто-нибудь тогда попросил бы меня рассказать, как я сюда попала, я не смогла бы этого сделать.

Постепенно силы возвращались ко мне. Через две недели мне выдали какую-то справку и сказали, что я свободна. Последний раз пообедала и вышла во двор. Светило яркое послеобеденное солнце. Я заняла место на скамейке у входа во двор больницы и стала ждать все время поглядывая на дорогу.

  • Чего или, скорее, кого я ждала?

Я и сама не знала ответа на этот вопрос. Мимо проходили какие-то люди. Иногда кто-то бросал мимолетный взгляд в мою сторону. Постепенно смеркалось, наступала прохладная августовская ночь. Утром подошла какая-то женщина, спросила ожидаю ли я кого-нибудь. Я молча кивнула, боясь открыть рот, чтобы не залиться слезами и не зареветь от бессилия и беспомощности. Незнакомка сочувственно покачала головой, положила мне на колени два яблока и ушла. Прошел день и снова бессонная от холода ночь... Я была полна отчаяния, когда вдруг появился ТЫ.»

Я отложил письмо и невольно представил себе сидящую на скамейке одинокую, изголодавшуюся, потерявшую всякую надежду на перемену к лучшему и потому глубоко несчастную молодую женщину. Что было в ее мыслях, в ее потухшем взоре? И как она вся вдруг преобразилась при виде ЕГО…

«… – Что ты здесь делаешь?

  • Тебя жду, - только и смогла я произнести. Слезы хлынули у меня из глаз.- Я спасена! - мысленно кричала я.

Ты был рядом и в данный момент меня больше ничего не волновало. Исчезло чувство голода, преследовавшее постоянно меня в эти дни

  • Что мне с тобой делать?

Я пожала плечами.

  • Меня зовут Майкл.

  • Паула, - чуть заикаясь от волнения представилась я, протягивая дрожащую руку.

Не знаю почему, но в тот миг мне казалось, что ты ниспослан мне Всевышним и потому ты моя единственная надежда, мое спасение.

  • Вы... ,ты американец?

Ты ничего не ответил, только улыбнулся.

Ехали мы долго, наверное, часа три. Ехали молча, хотя мне хотелось задать тебе множество вопросов. Время от времени я искоса поглядывала на тебя и думала:

  • Неужели это судьба? - и от этой мысли сладко покалывало где-то под сердцем. - Нет, этого не может быть, - отвечал внутренний злой голос...

Просто я тогда еще не поняла, что влюбилась в тебя, до беспамятства, с первого взгляда...

Видимо меня укачало и я задремала. Очнулась, когда мы въезжали в какой-то город.

  • Где мы?

  • Это Мюнхен, мы приехали.

Небольшой одноэтажный дом с мансардой в окружении невысокого зеленого забора из аккуратно подстриженных туй и кустов красных роз, высаженных у входа выглядел совсем не буднично, даже как-то нарядно. Увидев хозяйку дома, я, признаюсь, испугалась. Высокая, статная, надменное лицо, пронзительный, сверлящий насквозь взгляд - такой предстала перед нами хозяйка дома, где ты тогда квартировал.

Ты что-то рассказывал ей, как мне показалось, в чем-то убеждал. Узнав, что я немка, госпожа Хенкель, так звали хозяйку, согласилась приютить меня на несколько дней. Эти несколько дней растянулись на долгие месяцы...

  • Зачем я все это пишу?

Просто навеяли воспоминания… »

Далее пропущено несколько строк и снова следы от слез. Я отложил недочитанную страницу.

Что так взволновало Паулу? Нахлынувший поток воспоминаний или нечто очень значительное, что могло оставить глубокий след в ее жизни? Можно было гадать сколько угодно...

«Майкл, любовь моя! Из того, что я напишу дальше, ты многого не знаешь, но я должна была рано или поздно тебе все рассказать.

Благодаря стараниям госпожи Хенкеь я смогла устроиться на работу, на неполную рабочую неделю. Я все делала по дому: помогала по хозяйству, убирала, готовила еду из тех продуктов, что ты приносил. Внешне выглядело все очень обычно и обыденно. Мне казалось, а возможно так оно и было, что ты совершенно не замечал меня. Как я страдала! Особенно, когда ты уезжал по своим журналистким делам. Ты отсутствовал день-два, а мне казалось, что тебя нет целую вечность...

Время шло…

Ты помнишь, как однажды возвращаясь ночью из очередной поездки твоя машина перевернулась... Ты пришел домой весь в крови. Правда, как потом выяснилось, ничего страшного не произошло, просто ты поранился осколками стекла. Но тогда… Ты попросил меня помочь. Я промыла ранки и продизенфицировала их.

Я не могу подробно описать, что произошло дальше. Случайно или преднамеренно твоя рука оказалась на моей талии. Ты обнял меня и притянул нежно к себе. Сначала меня охватила паника. Я задрожала мелкой противной дрожью и вдруг почувствовала, что я проваливаюсь куда-то глубоко, глубоко в бездну…

От страстного желания и какого-то непонятного страха перед неизведанным я готова была умереть на месте. Далее нежный и вместе с тем властный и страстный поцелуй...

Потом… потом через короткое мгновение какой-то феерический взрыв и снова бездна…

Я не понимала, что со мной происходит. Наши отношения развивались очень стремительно и бурно, словно мы оба ждали команду, чтобы сделать первый шаг и броситься друг другу в объятия. И, наконец, долгожданная «команда» поступила. От кого? Сверху, от Всевышнего!

Я не задумывалась о последствиях. Наблюдая за мной госпожа Хенкель только вздыхала и качала головой.

Спустя некоторое время я узнала, что беременна. Что делать? Ни в коем случае я не хотела ставить кого-либо в известность и тем самым доставить тебе неприятности или подвергнуть тебя даже малейшей опасности. Но, как часто бывает, всякое тайное становится явным. Скрывать мое положение становилось все труднее.

В один из дней, когда ты отправился на службу, я собрала свои немногочисленные пожитки и ушла. В никуда...

Как я и где жила все это время не имеет значения.. Я не пыталась узнать что-нибудь о тебе, хотя душа моя разрывалась от неизвестности. В январе я родила девочку, твою дочку и назвала ее Анна-Мария. Анной звали мою маму, перед которой я ужасно виновата, ведь я о ней вспоминала очень редко… Второе имя в честь тебя...

Прошло два года. Я посчитала, что минуло достаточно времени и решила вернуться в Мюнхен. С чувством собственной вины и неподдельного страха, толкая впереди себя детскую коляску, в которой мирно спала наша дочка, я подошла к знакомому дому. Сильно постаревшая за это время госпожа Хенкель рассказала, что вскоре после моего ухода у тебя возникли наприятности на работе.

-- Господин офицер скоро уехал и оставил для тебя вот это, - и госпожа Хенкель передала листок бумаги, на котором был записан твой американский адрес.

Я проплакала тогда всю ночь…

Прошло много лет. Все эти годы я занималась воспитанием нашей дочки и думала о тебе. Я знала, что ты никогда не сможешь, да и, наверное, не захочешь переехать в Германию, а я никогда не перееду в Америку.

Когда Анне исполнилось 18 лет, я рассказала ей все о тебе, о том, кто ее отец...Прошло немного времени, Анна окончила гимназию и объявила мне о своем решении уехать в Америку.

Я не знаю, что ее подвигнуло на это решение, но отговаривать я ее не стала. Настал день отъезда. Мы долго стояли обнявшись и молчали. Вдруг я вспомнила и от этого воспоминания у меня что-то закололо в груди. Что это, случайное совпадение или что-то другое? Объяснения этому я не находила. Именно в это день начала августа 1945 года, после ночного побега для меня началась новая жизнь. Как я была благодарна маме и как я виновата перед ней! У меня из глаз ручьем потекли слезы.

– Поезжай, дочка.

– Я найду папу обязательно…

Дальнейшее ты знаешь. Спасибо тебе за т о, что принял нашу девочку и позаботился о ее будущем. Теперь я спокойна.»

Дальше несколько совершенно нечитабельных строк...

«Майкл, любовь моя! Прошел месяц с того памятного дня, а я до сих пор помню все до мельчайших подробностей.

В тот вечер я коротала время за чтением очередного романа из числа тех, которые ты оставил в своей комнате. Я сидела в своем любимом кресле справа от письменного стола, за которым ты всегда работал и, наверное, так увлеклась, что не услышала как ты вошел.

В сумеречном освещении я скорее почувствовала, чем увидела, что ты находишься где-то рядом. Я подняла голову и мы встретились взглядом. Ты смотрел на меня ласково, изучающе...Так смотреть мог только ты.

Сначала ты поинтересовался что я читаю. Потом моими повседневными делами...Ты расспрашивал меня обо всем, а о себе ничего не рассказывал. Мне показалось это странным...

Мне даже в какой-то миг показалось, что твое неожиданное появление это продукт моего воображения. Я даже слегка ущипнула себя... Но твой образ не исчез, ты продолжал разговаривать со мной. Я все время порывалась тебе сказать что-то очень важное... Точнее, рассказать... Чтобы собраться с мыслями, я на какой-то миг прикрыла глаза. Когда я их открыла, тебя уже не было... Ты исчез также внезапно, как и появился. Я невольно задумалась. Что это было? Призрак? Или продукт моего воображения? Я долго сидела не шевелясь в надежде вернуть исчезнувшее видение...

Я снова тебе пишу без всякой надежды получить ответ. Каждый раз я словно разговариваю с тобой, мой милый.

Время неумолимо летит.

Прошло ровно тридцать лет... Я вспоминаю, как словно сквозь густой туман я впервые увидела неясные очертания твоего лица, ставшего для меня таким дорогим... В тот день ты подобрал меня на обочине дороги больную, обесссиленную, полуживую...

Прости, кажется последние силы покидают меня...

Прощай, любовь моя.

Паула.»

Дальше, через несколько строк старательно выведено:

„Te semper amabo. (лат.) - Я буду любить тебя вечно.»

Я отложил в сторону последний листок письма и задумался. Интересно, как сложилась жизнь Майкла и Анны-Марии в Америке. Возможно в той пачке писем находились и письма от нее или от Майкла… Через некоторое время я вновь оказался на блошином рынке, где приобрел то памятное письмо. К сожалению того продавца-филателиста я больше не встречал. Возможно он облюбовал другое место…Очень хотелось бы узнать каким образом попало к нему это письмо. Ах, если бы знать, я купил бы тогда у него, не задумываясь, всю пачку писем. Может быть и было бы продолжение этой истории...

Апрель 2020.

 

 

 

 

 

Категория: Тахистов Владимир | Добавил: drapoga (21.05.2020) | Автор: Тахистов Владимир E
Просмотров: 798 | Комментарии: 2 | Рейтинг: 4.9/9
Всего комментариев: 2
0
2 АняЧу   [Материал]
Классный рассказ! Вы настоящий писатель!

1 Фруктоза   [Материал]
Замечательный рассказ! В коротеньком тексте вам удалось рассказать о целой жизни! Пусть небогатой и несколько фантасмагоричной, но, все же, целой жизни. Эта немецкая девушка, по-моему, заражена немного каким-то садомазохизмом, но образ у вас получился живым. Спасибо, что напомнили нам о трудных военных годах, когда жестоко ломались человеческие судьбы. Спасибо!

Имя *:
Email *:
Код *:
                                                  Игорь Нерлин © 2024