Середина сентября. Понедельник. Не знаю, почему именно этот день мы с Мариной выбрали для поездки в баварский город Аугсбург. Вчера днем послушали прогноз погоды, как-будто бы дождя быть не должно. Однако, уже к ночи небо сплошь затянуло чем-то непрозрачно серым, а к утру зарядил мелкий, противный дождь. Он то на короткое время прекращался, то, словно нехотя, потихоньку начинался снова. Тем не менее мы решили поездку не отменять. Должны же мы в конце концов доверять Прогнозу.

Поезд уже давно отошел, а мы все еще стояли под навесом быстро опустевшего перрона изучая карту совершенно незнакомого нам города. Мы перебрасывались отдельными фразами, сетуя на незнание нами немецкого языка. Неожиданно я услышал за спиной:

• Могу я вам чем-то помочь? Услышал русскую речь и подумал, наверное, люди впервые здесь и находятся в затруднении...

Я обернулся. Перед нами стоял мужчина среднего роста, подтянутый, с худощавым, несколько вытянутым, выбритым до синевы лицом, глубоко посаженными карими глазами. В намокших, гладко зачесанных назад волосах серебром отсвечивались узкие пряди седины. На нем были темные брюки и такая же темная куртка-ветровка. На вид ему с одинаковой степенью достоверности можно было дать и пятьдесят, и шестьдесят лет.

Поначалу его вид не вызвал у меня доверия и я хотел было уже отказаться от услуг незнакомца, но Марина опередила меня.

• Вы знаете, мы приехали сюда просто так, можно сказать на экскурсию.

• Сами? Без экскурсовода?

• Мы не очень любим групповые экскурсии, особенно с большим количеством людей. Часто такие группы плохо управляемые, не говоря уже о различных интересах экскурсантов. Кого-то интересует одно, кого-то другое... , - неожиданно разоткровенничалась Марина.

• Да, это так...

В разговоре наступила выжидательная пауза. У меня возникло желание распрощаться и продолжить путь самостоятельно, как мы с Мариной чаще всего и делали.

Незнакомец, прервав молчание неожиданно поинтересовался.

• Откуда вы приехали, если не секрет, конечно.

• Из Мюнхена, а вообще-то мы с Украины, из Киева., - ответила Марина.

• Из Киева? - лицо нашего спутника озарила улыбка. Глаза его засияли, - в самом деле? А вы знали такой район - Пуща-Водица?

Знали ли мы этот район?

На мгновение вспомнилось как мы мальчишками ездили туда на озера купаться или просто покататься на трамвае, как спустя многие годы мы с Мариной проводили в Пуще-Водице выходные дни. Особенно нам нравилось озеро на 14 линии с оборудованным пляжем и станцией проката лодок. Вспомнили, как ездили в пуще-водицкий лес за грибами...

Как было не помнить Пущу-Водицу, где в родильном отделении одной из больниц родился наш младший сын, как не помнить многие годы, когда наши дети проводили здесь свои зимние и летние каникулы в пионерских лагерях...

• Конечно помним, очень даже хорошо помним,- засмеялась Марина.

• А я ведь родился и вырос в Пуще-Водице. В школе там учился... , - произнес он с неподдельной грустью в голосе.

Снова настала пауза. Незнакомец замолчал, думая, очевидно о чем-то своем, обуреваемый давними воспоминаниями. Молчали и мы с Мариной, не зная, как поступить дальше.

• Меня звать Александром, - представился он.

Мы с Мариной поочередно представились.

• Чего же мы стоим? Пойдемте попробуем раздобыть Туристический план города. С ним вам будет проще разобраться.

Мы подошли к киоску, где продавалась всякая всячина, начиная от журналов, газет, конвертов, различных видовых открыток до легких напитков, жвачки, разных конфет и многого другого. Александр о чем-то начал говорить с продавцом, средних лет худощавой женщиной с неисчезающей улыбкой на лице. Он говорил быстро, без задержек и запинок, так, как говорят немцы, что нас несколько удивило.

• К сожалению, у нее нет упрощенного плана города для туристов с указанием и кратким описанием основных достопримечательностей. Она предложила вот это, - Александр показал нам подробную карту города со схемой городского транспорта сложенную в виде брошюры небольшого формата. - Правда с ней вам будет не просто разобраться. Я могу пройтись с вами и немного рассказать о городе. У меня сегодня выходной. Дел особых нет, так что, если вы не возражаете... Кстати, дождь, как мне кажется, прекратился.

• Да, нет..., не возражаем, - как-то неуверенно ответил я на предложение Александра, в душе почему-то все еще не вполне доверяя ему.

• Ну, тогда начнем.

К этому времени мы вышли из здания вокзала. Дождь действительно прекратился. Мне показалось, что где-то там, вдали небо начало чуточку светлеть.

• Мы сейчас пойдем прямо по Вокзальной улице до Королевской площади. Там по сути и начинается Старый город с основными его достопримечательностями, которые обозначены на карте. Наш путь займет всего несколько минут. Ну, а дальше вы уже сами... Итак, город Аугсбург расположен в долине двух рек, Вертахи и Лехи. Вертаха в черте города соединяется с Лехой, которая затем впадает в Дунай. Однако водные системы города существованием этих двух рек не ограничиваются. Город испещрен многочисленными каналами, общая длина которых в черте города составляет порядка девяноста километров. Такое количество каналов было обусловлено строительством водяных мельниц, число которых достигало нескольких десятков.

Сейчас Аугсбург — это большой промышленный и культурный центр с численностью населения приблизительно 250-260 тысяч человек.

Мы вышли на оживленный перекресток и остановились у светофора.

• А вот и Королевская площадь...

В это время, словно по заказу, дождь начался снова, постепенно усиливаясь.

• Ну вот, не повезло вам с погодой. Впрочем, если у вас есть зонтики, то не страшно. Есть еще вариант — переждать дождь где-нибудь в кафе. Здесь неподалеку есть неплохое, довольно уютное место с отличным кофе и выпечкой.

• Прекрасная идея, - обрадовалась Марина.

Через несколько минут, успев за это время изрядно промокнуть мы буквально еле втиснулись под навес у входа в кафе.

Александр приоткрыл дверь. Сразу пахнуло теплом, свежей выпечкой и ароматом только что сваренного кофе. На удивление внутри оказалось достаточно свободных мест. Мы заняли столик у окна.

• Марина, вы подойдите к витрине у бара и выберите себе что-нибудь к кофе. А вы какой кофе предпочитаете? - это уже вопрос ко мне.

• Мне черный без сахара.

• Мне пожалуйста такой, как вон у той дамы, с большой пенкой сверху, - Марина указала кивком головы на соседний столик.

• То, на что вы обратили внимание называется «Капуччино».

• Да. И торт, что третий справа на витрине.

Александр посмотрел в сторону бара.

• Это ореховый...

• Только мы за наш заказ будем сами платить.

• Не беспокойтесь. В Германии так принято: платит каждый за себя, если нет заранее других договоренностей.

• Так на чем мы остановились? - спросил Александр после того как мы сделали заказ. - Помнится, я начал рассказывать о …

• А вы давно приехали? - задал я интересовавший меня вопрос, - у вас очень хороший язык. Даже за несколько лет этому не научиться, - заметил я вспомнив как Александр разговаривал с продавцом киоска и сейчас с официантом.

• Да, давно. Правда, я и до того, благодаря моей бабушке Глафире Александровне, владел хорошо немецким.

Мы снова переглянулись с Мариной.

• Ваша бабушка, как говорится, немецких кровей? - спросил я, полагая, что Александр прибыл в Германию по «немецкой» линии, не замечая, при этом, некоторую бестактность.

• Нет, нет, - усмехнулся он. - Просто моя бабушка была очень образованным человеком и владела несколькими языками. Как ни как она окончила очень престижную частную женскую гимназию в Санкт Петербурге...

• Как интересно! - воскликнула Марина.

• В Германию я не приехал, а приплыл. Давно это было...

• Как это? - недоуменно посмотрела на него Марина.

• Вплавь...

• Ой расскажите, пожалуйста! Это же так интересно.

Я чуть заметно повел плечами.

Он посмотрел изучающе сперва на Марину, потом на меня, словно оценивая нас по каким-то своим критериям и задумался. Затем он долго смотрел в окно на непрекращающийся дождь. Наверное он думал о том, нужно ли рассказывать случайным знакомым подробности о себе и о своей прошлой жизни? Впрочем, очень часто бывает, едут попутчики в поезде, в одном купе. Дорога долгая, за окном скучные однообразные пейзажи... В таких случаях тянет на разговор, на откровения... Кто-то рассказывает без прикрас о своих «похождениях», кто-то о не сложившихся отношениях в семье, а кто-то просто о жизни... И каждый, делясь иногда самым сокровенным со своим спутником или спутницей, понимает, что никогда этого человека скорее всего больше не встретит и все сказанное или рассказанное «как в воду канет». Но у человека есть потребность раскрыть душу, поделиться чем-то сокровенным, а иногда и просто выговориться.

По-видимому, именно в таком состоянии находился наш собеседник, иначе он, наверное, не стал бы продолжать разговор.

Наконец, Александр прервал затянувшуюся паузу и начал свой рассказ.

После окончания школы у меня не было сомнения в выборе дальнейшей профессии. Я ведь по натуре гуманитарий. Хотел стать профессиональным переводчиком, переводить на русский язык иностранную литературу, собирать по иностранным архивам информации по историческим событиям, чтобы сделать ее достоянием всех желающих и выполнять другую работу, требующую знания иностранных языков. Ведь все-таки я владел на хорошем уровне немецким языком. Если нужно было бы, выучил бы еще какой-нибудь...

Я подал документы в Киевский университет и на первом же экзамене, кстати по немецкому языку, получил тройку. Это при том, что я единственный из абитуриентов, кто с самого начала и до конца экзамена общался с преподавателями на немецком языке. Я пошел в приемную комиссию выяснять и вскоре понял, что мне ничего не светит. Просто по каким-то критериям я им не подхожу.

Я подал документы в Киевский автодорожный институт, куда, к счастью, объявили дополнительный набор. Проучился я полтора года и бросил: не мое это. Правда, за это время сдал на водительские права... Было это весной 1960 года, а через год меня призвали на срочную службу. И тут судьба, можно сказать, улыбнулась мне. Попал служить я в ГДР. Может быть сыграло роль, что я владел немецким и еще к тому же у меня были водительские права. Как бы то ни было, оказался я в Донитсе, небольшом городке на Эльбе.

В этом месте Эльба на протяжении 93 км служила естественной границей между ГДР и английской оккупационной зоны ФРГ.

Служил я во взводе по обслуживанию техники. Иногда во время редких увольнений, узнав, что знаю немецкий, сослуживцы просили меня помочь им приобрести мелкие сувениры, особенно в этом проявляли интерес «дембели».

• Как-то все очень просто, - вырвалось у меня. - Неужели никто, кому положено, не поинтересовался откуда вы знаете немецкий?

• Почему же? - нисколько не обидевшись, ответил наш гид, - вызывали, и не раз. Только я всегда повторял одно и тоже, что немецкий я учил не только в школе. Моя бабушка была учительницей немецкого языка...

После нескольких «бесед» меня оставили в покое.

Вскоре меня заприметил капитан по фамилии Крапивников. Какую занимал он должность никто толком не знал. На самом деле он все время мотался по между прибрежными населенными пунктами, выполняя очевидно какие-то специальные задания. Так в одночасье я стал у него личным шофером. Мы чаще всего ездили в Рютерберг, иногда в Виттенберг и другие города. Когда Крапивников занимался своими делами, я имел возможность не уходя далеко от машины пообщаться с жителями города. Он не возражал против такого общения. Даже наоборот, его интересовало, что о нас говорят.

Однажды произошел такой случай. Напротив того места на улице, где я чаще всего останавливался и ждал «шефа» находилась небольшая закусочная, всего-то на три столика. То ли от утренней пересоленной каши на завтрак, то ли от нечего делать, мне страшно захотелось пить и я решил зайти туда попросить воды. За одним из столов сидели двое мужчин и о чем-то тихо беседовали. На вид им можно было дать лет шестьдесят. Они посмотрели на меня как-то настороженно и замолчали.

• Эти точно воевали против нас..., - подумал я.

Бармен в ожидании посетителей протирал полотенцем и без того чистые бокалы и с любопытством рассматривал меня. Я поздоровался. Подошел к бармену и попросил воды.

• О-о, геноссе солдат говорит по-немецки!

Я кивнул головой. Бармен припадая на левую ногу вышел за матерчатую ширму и через минуту вернулся с бокалом воды.

• Может быть геноссе солдат желает пива, или другого напитка?

• Нет, нет, спасибо, - поспешил отказаться я .

Пока я пил, бармен изучающе смотрел на меня.

• Я смотрю, у вас немного посетителей.

• Бывает больше, а по пятницам и субботам совсем много. Можно только стоять, - улыбнулся он.

Мы еще перебросились парой фраз, когда он неожиданно спросил откуда у меня такой хороший немецкий. Я ответил, что учил его в школе. Не сомневаюсь, что бармен не поверил ни единому моему слову. Я поблагодарил его и взглянул на двух сидящих посетителей. Их лица выражали неприкрытую неприязнь.

Подобное отношение я наблюдал не раз. Все-таки мы были для них, можно сказать, инородным телом. Ведь более чем полумиллионный контингент оккупационных войск советской армии на такой сравнительно небольшой территории, которую занимала ГДР вызывал определенную напряженность в обществе, а установление социалистического строя при ограничении ряда гражданских свобод, приводило к недовольству значительной части общества.

При этом тезис о решающей роли советской армии в освобождении немецкого народа от нацизма отходил на второй план. С этим можно соглашаться или нет, но такова была в то время обстановка.

Шло время. О маме почти я не вспоминал. Она тихо жила и также тихо ушла из жизни. Я был тогда в восьмом классе. К большому сожалению, между нами не было душевной близости, о чем я до сих пор сильно жалею.

Чаще всего я вспоминал бабушку. Это был светлый луч в моей жизни. Я не часто баловал ее письмами. Да и писать я мог не о всем, о чем мне хотелось бы с ней поделиться. Поэтому мои письма были короткими, почти лаконичными.

Ее же письма были всегда подробными и обстоятельными. Да, умели когда-то писать письма! Наверное, этому учили...

Наступила весна 1962 года. Шел второй год моей службы. Я уже начинал задумываться о будущем. Чем чаще я задумывался, тем менее ясным оно мне представлялось.

Продолжать учебу в автодорожном? От одного воспоминания об этом меня коробило. Пытаться снова поступать в университет? Спустя четыре года? Маловероятно, что я сдам вступительные экзамены. Что же тогда? Идти «шоферить»? Также шабашить и пить, как наш сосед, дядя Вася? Нет, это не для меня, ведь я совсем непьющий. Говорят, что таких шоферов не бывает. Как видите, встречаются... Иногда приходила мысль: как было бы здорово остаться здесь, в Германии. Но это было совершенно нереально. А что, если попробовать … на ту сторону? Меня даже в жар бросило от этой мысли. Нет, это отпадает. Что же тогда? Этот вопрос продолжал терзать меня, как говорится, день и ночь.

Время неумолимо бежало.

Ко всему меня беспокоило что от бабушки давно не было писем. Не случилось-ли, не дай бог, чего-нибудь. Случилось... Неожиданно я получил письмо от бабушкиной приятельницы, Клавдии Ильинишны, учительницы школы, что 12 апреля бабушки не стало... Я всему мог поверить, но только не этому. Несколько дней ходил сам не свой. В одночасье я лишился всего и, самое главное, последнего близкого человека... Да и жить негде. Уже несколько лет, как наш старый дом был признан аварийным и подлежал сносу. Теперь уж точно снесут еще до моего возвращения. И снова с новой силой стал вопрос, что делать? А что, если все-таки рискнуть туда, на Запад? Эта мысль прочно засела в голове. Сначала я пытался «бороться» с ней, но тщетно. Наконец, я решился. Поначалу мне даже стало страшно от этого решения. Это все надо было пережить. Было очень трудно...

Александр замолчал и долго смотрел в окно, словно обдумывая, стоит ли продолжить начатый рассказ. Дождь не прекращался...

Я начал готовиться к побегу. Прежде всего оценил возможные варианты пресечения границы.

Я же не мог просто так пойти и купить билет на поезд и уехать, например, в Западный Берлин. Нелегально переехать на ту сторону используя какой либо транспорт без знакомств и денег ? Ни того, ни другого у меня не было. Перейти где-нибудь сухопутную границу? Как преодолеть разделительную, строго охраняемую приграничную полосу глубиной в четыре-пять километров я себе не представлял.

Оставался только единственный вариант — рискнуть перебраться вплавь через Эльбу. Плавал я хорошо, все-таки двукратный призер городских соревнований по плаванию. Самое сложное было найти относительно безопасное место для совершения побега и чтобы тебя не засекли наши. Свободного доступа к береговой линии не было на всем 93-километровом протяжении водной границы. Все подходы со стороны правого берега были многократно перекрыты. Единственно незакрытым местом выхода к реке оставались городская набережная и городские строения, расположенные в непосредственной близости от берега. Для этой цели самым подходящим был, на мой взгляд, город Рютерберг, в котором я чаще всего бывал и изучил его, можно сказать, досконально. С внешней стороны он был окружен многорядным ограждением, а со стороны реки было свободно, хотя вся «свободная зона» патрулировалась. После долгих наблюдений, выход был найден. К югу, со стороны кладбища, хотя и было ограждение, но оно строго не охранялось. Его-то я и выбрал для совершения побега. Дважды я откладывал побег. И все из-за ясных, лунных ночей, когда все на водной глади в лунном свете хорошо просматривалось.

На 14 августа по прогнозу ожидался ясный день с облачностью и это обнадеживало. Еще с вечера шеф предупредил, что с утра предстоит поездка в Ленцен, небольшой городок к юго- востоку от Домитца. Неужели опять откладывается, подумал я, однако судьба в этот день явно благоволила ко мне. Крапивников предупредил, что после обеда я смогу вернуться в часть поскольку он должен задержаться там на неопределенное время и сообщит, когда за ним нужно приехать.

Почти всю предыдущую ночь я не сомкнул глаз, ворочался с боку на бок, но уснуть никак не получалось. У меня перед глазами стоял образ бабушки. Почему-то вспомнился последний день перед отправкой на сборный пункт. Мы сидели вдвоем на кухне, за нашим старым столом и я слушал ее рассказ. Она рассказывала о себе и многое из ее рассказа приоткрыло завесу над прежде тщательно скрываемой историей ее жизни. Она словно знала, что нам не суждено больше увидеться.

Вернулся я из поездки в пятом часу вечера, помыл, как обычно, машину и залил полный бак. Подумал, что не мешало бы вздремнуть, но сразу отбросил эту мысль — боялся, что усну и просплю. В два часа ночи я вышел. Соседи по комнате, три солдата и сержант из внешней охраны крепко спали. Я завел машину и подъехал к КПП. Меня и машину хорошо знали. Только старший спросил:

• Куда ты на ночь глядя?

• Да шеф приказал к утру быть.

• Ладно, счастливого пути, - и что-то отметил у себя в журнале.

Сделав небольшой круг по городу, я поехал в сторону Рютерберга. КПП проехал без проблем, мою машину хорошо все знали, благополучно доехал до кладбища. Остановился в нескольких десятках метров от главного входа. Снял форменную одежду, свернул ее рулоном и связал ремнем. Под ремень засунул монтировку, что бы рулон потяжелее был. На мне осталась только нательная тонкая трикотажная фуфайка да сапоги, чтобы ноги не сбить. Осторожно, крадучись и постоянно прислушиваясь, я прошел через кладбище, без особых трудностей преодолел заграждение и вышел к реке, снял сапоги, взял их в руку, в другую взял одежду и вошел в воду. Вода была настолько холодной, что мне казалось, что не смогу сделать и шага. Зашел по пояс, «утопил» сапоги и одежду и поплыл. Я старался плыть тихо, бесшумно. В то же время нужно было поскорее добраться до середины реки, где течение было сильнее, чтобы побыстрее миновать город и тем самым покинуть опасную зону.

На удивление страха я не ощущал. Единственное, чего я боялся, чтобы от холода не свело руки или ноги. Мигающий свет какого-то источника, расположенного на левом, английском берегу, который я приметил и который первые несколько минут являлся для меня ориентиром, вскоре исчез. Меня успокаивало только то, что огни Рютерберга, который я покинул постепенно удалялись. Но через несколько минут мне показалось, что я начал вновь приближаться к правому берегу. Такое вполне могло произойти. Я знал о том, что реки иногда меняют направление течения то ли в связи с изменением русла, то ли по причине «подмыва» участка берега. Как бы там не было, возвращение мне ничем хорошим не светило. И тут мне стало страшно.

Я заработал руками и ногами изо всех сил. Через какое-то время я вновь заметил мерцающий огонек на том берегу. Я старался плыть в этом направлении не снижая темпа. Вскоре я почувствовал, что мои силы уже на исходе. Огонек снова исчез. Я продолжал плыть. Конечности стали тяжелыми, я тяжело дышал... Не знаю, сколько я еще смог бы протянуть если бы... Внезапно я почувствовал, что моя нога как-будто коснулась чего-то. Неужели это спасение?

Через мгновение я почувствовал под ногами что-то вполне осязаемое. Сначала вязкое, ускользающий из-под ног, затем все более твердое песчаное дно. Сил радоваться у меня уже не было. Ноги меня не слушались. Медленно переставляя их, я буквально выполз на берег, поднялся из последних сил, прошел несколько шагов и все... Дальше ничего не помню. Говорили, что меня на рассвете подобрал британский патруль. Потом госпиталь, допросы... Так я оказался на территории Федеративной республики Германии.

В течение нескольких лет я поменял с десяток мест, пока не остановил свой выбор на Аугсбурге.

• Выходит, это ваша вторая Родина? - неосторожно поинтересовалась Марина.

• Не бывает первой или второй Родины. Родина в моем представлении существует только одна. Это то место, где ты родился, где впервые открыв глаза, увидел окружающий тебя мир; где прильнув губами к груди и нежно теребя ее пальчиками, ты увидел улыбающееся лицо матери... Это то место, где ты сделал первые шаги, где каждую минуту, каждый миг ты открывал для себя и познавал что-то новое... Это то место, где перед сном ты слушал колыбельную песню, которую мама пела тебе полушепотом или сказку обязательно со счастливым концом, которую рассказывала бабушка... Это то место, где переступил порог школы... Это мир моего детства, это то место, где вместе со мной росли мои ровесники девчонки и мальчишки, некоторые из которых стали моими закадычными друзьями... Для меня это Пуща-Водица, старый окраинный район Киева...

Александр замолчал. Он задумчиво смотрел в полупрозрачное от дождевых капель окно. Видимо его собственный рассказ всколыхнул в нем череду воспоминаний...

Мы молча допивали свое кофе. Дождь не прекращался. Неожиданно Александр посмотрел на часы и спохватился .

• Извините, мне уже пора. Вы тоже идете?

Мы с Мариной переглянулись.

• Пожалуй, мы еще кофе закажем...

• Ну тогда желаю успехов.

Он медленно поднялся и собрался было уходить, но внезапно замешкался.

• В Киев не собираетесь?

• Планируем весной поехать...

• И в Пуще побываете? - продолжил он со слабой надеждой в голосе.

• Обязательно, - быстро ответила Марина с одной только целью, не расстроить нашего добровольного гида.

Александр посмотрел на нас, словно хотел еще что-то сказать, затем улыбнулся, пожал нам руки и махнув на прощанье, скрылся за дверью.

Мы сидели молча довольно долго. Кофе расхотелось.

• Мне кажется он сильно тоскует по дому, по родным местам, по всему тому, что он ассоциирует с понятием Родина, - тихо, почти шепотом произнесла Марина, прервав молчание.

• Пожалуй, ты права. Это ностальгия по давно прошедшему времени. Вряд ли ему кто-то в состоянии помочь. Он устал от своей свободы...

Мы посидели еще несколько минут. За окном начало смеркаться.

• Есть предложение на сегодня экскурсию закончить. Посмотрим все в следующий раз.

Мы поднялись, рассчитались за кофе и пирожное и вышли.

В Аугсбург мы больше так и не собрались, а та подробная карта города, которую когда-то мы приобрели с помощью Александра сохранилась как память об интересной встрече и не состоявшейся экскурсии.

2019, Мюнхен