Огромное солнце медленно опускалось за горизонт, и вечерний свет завораживал Назарет своими пурпурными тонами.
У ворот дома городского плотника, в окружении сверстников, стоял мальчик и взглядом не то провожал, не то пытался задержать красный диск уходящего светила, ещё дарящего людям дневное тепло. Окрик отца отвлёк ребёнка, и тот, попрощавшись с друзьями, заторопился домой.
- Сынок, мне необходимо доделать этот сундук под посуду для богатого заказчика, иначе, у нас не будет денег на еду, да и рубашка твоя износилась, пора сшить новую, - объяснял плотник ребёнку. - А потому подержи свечу так, чтобы я мог видеть узор на доске.
- Я всё сделаю, отец! Сегодня был очень тёплый и приятный вечер, и мы с ребятами никак не могли наговориться.
- Держи свечу ровнее, сынок!
- Держу, отец.
- Так о чём вы говорили?
- О Боге, о любви, о правде и справедливости.
- А ты у меня совсем взрослый, сынок!
- Наш мальчик вырос хорошим помощником, - вмешалась в разговор жена плотника. - Утром он покормил голубей, отогнал на пастбище овец, принёс воды из родника, почистил рогожу, а после почитал мне вслух Священное Писание.
- Я благодарен Богу за такого замечательного сына, - согласился с ней глава семейства и попросил ребёнка придвинуть свечу ещё ближе к узору.
- Так виднее? – спросил мальчик, стараясь угодить отцу.
- Да, так хорошо. И чем же вы ещё занимались с друзьями?
- Мы лепили из глины птиц.
- И где же они?
- Улетели!
- Не обманывай меня, сынок!
- Но это правда. Я сказал: "Летите", и они полетели.
- Птица – тварь Божья, и только по его милости может летать.
- Но я не вру, отец...
Плотник задумался и вспомнил, как недавно соседские дети рассказали, что его сын оживил товарища, упавшего с крыши. Было чему удивиться! Ему же хотелось, чтобы сын вырос просто здоровым, трудолюбивым и добрым человеком.
- Ой! - вдруг вскрикнул маленький помощник.
- Что случилось? – испугался отец.
- Свеча, свеча! Она тает и обжигает мне руки.
- Жена, возьми у него свечу. Покажи, где больно, сынок.
Мальчик поднёс свои ручонки к глазам отца. В самом центре ладошек виднелись капельки ещё незастывшего воска. Отец стал дуть на руки ребёнка, стряхнул его остатки и увидел на детских ладошках два алых кружочка от ожога.
- Тебе больно, сынок?
- Нет, не очень. Больно будет потом…
- Когда потом?
- Ещё не скоро! Не спрашивай меня об этом... Я пока не знаю…
- Тебе что-то почудилось или ты плохо спал прошлой ночью, сынок?
- Я всегда хорошо сплю, отец. А сейчас мне хочется есть. Мама, у нас сегодня будет ужин?
Женщина, улыбнувшись, кивнула ребёнку, но услышанный разговор показался ей очень странным. Молча, она раздула огонь, поставила над ним посудину с водой для похлёбки из плодов, собранных в небольшом собственном саду. Рис для вечерней трапезы был сварен ею заранее.
Поужинав и усердно помолившись, семейство стало готовиться ко сну. Мать мальчика налила в большую миску воды и омыла ноги сначала мужу, а после сыну. И тут заметила по одному красному пятнышку на каждой ступне ребёнка.
- Детка, у тебя ожоги от свечи и на ногах тоже, - тихо, чтобы не волновать мужа, проговорила она.
- Ничего страшного, мама. Я же сказал, что пока это не больно… Спокойной ночи!
- Спокойной ночи и благослови тебя Бог! – ответила мать и поцеловала маленькие ладошки сына.
P.S. Рассказ - вымысел автора: навеянный легендами и апокрифами прошлого.
Иллюстрация картины Геррит ван Хонтхорста "Детство Христа"
Мне кажется, что для философа способность творить чудеса может стать настоящим наказанием. Люди пойдут за чудом, и уже совсем безразлично, какими словами это сопровождается. Наше воображение может быть беспощадным и лишить ребёнка детства.
Этот рассказ, пусть даже вымысел, мне показался весьма интересным. О жизни Иисуса Христа всегда хочется знать еще больше, чем написано в Новом завете. Мне не совсем понятно, почему людям известно так мало о жизни нашего Спасителя. Я читала апокрифы, но понимаю, что нам не дано понять где правда, а где вымысел.
Теплая картина, довольно недвусмысленно, прозрачно намекающая на известную историю, предсказуемо навевает мысли об эпическом, трагичном и великом продолжении. Я не особый знаток теологии, но и того, что я знаю, достаточно, чтобы понять, что рассказ может вызвать у верующих желание поспорить с автором.