Человек с фамилией,- приятной для огородников и садоводов,- Секаторов нервно курил и созерцал зашторенное наглухо ледяными узорами окно, за которым выла вьюга. Мыслишки лезли в его полулысую-полупьяную голову хмурые. Секаторов был зол на весь мир, жена ушла, забрав детей, на работе его не ценили - его, знатного прораба.

Наконец он выщелкнул двумя пальцами "бычок" на улицу, захлопнул форточку и сел за стол. Налил. Раздался звонок в дверь.

" Кто бы не был - убью!" - решил Секаторов, с шумом покидая кухню.

Он открыл дверь, на пороге стояла весёлая молодая женщина, вся в белом, курила. Странно, но Секаторов узнал некогда его "бычок".

- Ты кто?- спросил он без выражения.

- Вьюга, блин,- ответила женщина и сплюнула "бычок" на пол квартиры Секаторова.

Тот внимательно посмотрел на "бычок", дымящийся на полу его прихожей, закатал рукава по локоть и как-то печально-радостно возвестил:

- Ну вот, женщина, и смерть твоя пришла!

- Ага, точно, смерть пришла,- весёлая невозмутимость весёлой женщины поражала,- да только не моя а твоя, дурень!- Блин, смерть я, Секатор!- выпалила женщина.- Вот, по твою душу пришла, горемыка.- И хохотнула. Словно из преисподней.

Что-то произошло с Секаторовым: он опустил руки, они повисли плетьми, потухли его глаза, он мгновенно постарел.

- Проходи.

- И пройду.

Они сели на кухне за стол, молча выпили. Затем по второй.

- А ты ничего, хотя и смерть,- вдруг сказал Секаторов.- А где коса?

- А это что?- весёлая женщина перекинула из-за спины на красивую грудь, обозначенную обтягивающим белым платьем, толстую белую косу с белым, весёлым бантиком на конце.

- Ты чё, меня ею?

- Могу и ею.

- Значит добить меня решила судьба,- закручинился Секаторов.- Впрочем, я не удивлён.

Они выпили по третьей.

- Женщину бы напоследок,- вперился Секаторов в грудь весёлой женщины,- а потом можно и туда.- Он закатил зрачки к потолку.- Только покрасивее бы как-то умереть. Это ты можешь?

- Я многое что могу,- сказала весёлая женщина и улыбнулась своей обворожительной, белозубой улыбкой.

Вьюга ночью прекратилась и утро выдалось хотя и морозное, но солнечное, тихое.

Секаторов соскочил с кровати, нужно было собираться на работу.

" Приснится же,- похмельно подумал он." Он взглянул на вторую половину кровати, понял - не приснилось.

Под китайским пледом, на бочку, поджав ножки, лежала красивая, беловолосая женщина. Она спала, по-детски чмокая губами.

"Такая не может убить,- расцвёл Секаторов." Он стал одеваться, она услышала это и проснулась.

- Ты на работу?

- Туда. Кстати...

- Я тоже туда... чуть попозже...- И она снова запричмокивала.

"Кстати, как звать-то тебя?"...

Он свалился с поддона и полетел вниз. Он - это кирпич.

Он летел, сверкая на солнце острыми гранями, а сквозные дыры его, пропуская через себя морозные струи воздуха, создавали ему вращательные движения - небольшие, плавные. Так он летел, плавно вращаясь, летел как бог. Правда он был тяжёл и без крыльев, но он летел. Летел правда строго вниз, а что поделать, закон притяжения - он и на стройке закон притяжения. Но вот полёт его ускорился. Внимание! Он стал чаще вращаться! Появился угрожающий свист! Долбаный закон притяжения!!!

Кирпич плюхнулся на утоптапный снег в метре от Секаторова. Побледнев, тот задрал голову. Из кабины крана высунулась другая голова - женская, с белой косой.

- Секатор! Уйди из-под стрелы, блин!- прокричала голова.

Секаторов узнал женскую белобрысую голову и на его лице появилось подобие улыбки.

- П-прораб, ты чё т-технику безопасности нарушаешь?- подлетел к Секаторову заика-бригадир, Семёныч.- Мы же кирпич наверх подаём.

- Как зовут её, Семёныч,- не опуская головы спросил прораб.

- Ты чё, п-прораб. Это же Галюха, крановщица наша. Уже неделю как работает. Ты-ты... ты же её сам на работу принимал, забыл? Весёлая же-же... женщина.

- Галя значит. Да-уж, весёлая. А жизнь-то налаживается, Семёныч.

- Чё?

- Я говорю: тебе с похмелья?

- Ну.

- Пошли ко мне в вагончик - опохмелю.