Конец прошлого века, Ханты-Мансийск:

  

   Молодожёны жили в обыкновенной панельной хрущевке на четвертом этаже в однокомнатной квартире. Напротив стояла точно такая же "хрущёба", поэтому когда Ева выглядывала в окно, то вечно натыкалась на лицо одного козла, живущего на пятом этаже напротив. Часто, наблюдатель напротив, полноватый парень, лет двадцати пяти, высовывался из-за своей занавески голым по пояс, и были на нем в этот момент надеты штаны, или нет, заметно не было. Ясно было только то, что руки его чем-то были заняты пониже подоконника.

   Ева в такие минуты улыбалась и отворачивалась. Нет, она не смущалась, просто ее никогда не привлекали такие недотепы. Нет бы выползти из своей долбанной квартирки-курятника, познакомиться с девушкой, затереться в веселую балагурящую компанию! А этот сосед напротив вечно слушал музыку на своей стереоаппаратуре, невылезая из дома, иногда даже выставлял звуковые колонки на подоконник, чтобы вся округа слышала, какой качественный и громкий звук выдает его дорогой японский звуковой центр. Придурок!

   В последнее время Ева чувствовала себя не очень уютно. Муж Михаил стремительно менялся на глазах с тех пор, как ему повысили зарплату в его Назымской НГРЭ, начал много пить, пропадать неделями с дружками в каких-то компаниях. Нет, он не ездил в экспедиции, хотя и получил геологоразведочное образование, он чем-то занимался в конторе на улице Строителей. Что-то не складывалось в их личных отношениях.

   С тех пор, как они первый раз подрались спьяну, в глазах Михаила поселилось отчуждение. Он не мог простить ей того, что она иногда тоже пропадала с подругами, тусила где-то на улице Мира или Ленина, и приходила домой поздно и пьяная (позднее она заявит Сергею, что у нее был лесбийский весьма удачный опыт).

   Он даже не пускал ее в кровать в таких случаях. И, поскольку в маленькой однокомнатной хрущевке, с бабкой Михаила за импровизированной стенкой из платяного и книжного шкафов, более не было места даже для раскладушки, Ева прикладывалась спать прямо на ковер возле кровати, прикрывшись старым зимним пальто.

  Одним зимним вечером они разругались совсем вдрызг. Она опять пришла домой поздно, вдоволь нагулявшись с подругами по проспекту. Он подставил ей фингал под глазом.

  Она не заплакала. Просто оба сразу поняли, что все кончено. Она начала собираться. Он не препятствовал. Через полчаса уже вышла с сумками наперевес из подъезда дома и еле дотащилась до дороги, чтобы ловить такси. Михаил не провожал ее. Больше она его никогда не видела.

   Таксист оказался добродушным и веселым мужчинкой, с готовностью подхватывающим любую тему разговора. "С мужиками так просто! Не один, так другой всегда найдется!" С таксистом она и прожила в его коммуналке следующие полгода . . .

  "Ева еще возьмет свое!" - Пришла ей в голову мысль в том такси.

  

  Раз, два, три, четыре, пять, я нашел тебя опять!

  3 мая 2007 г. Южное Бутово, 16.23:

  

   - Лифантьев, шо приперся!? - Сказала Ева не оборачиваясь, когда услышала знакомый скрип двери сзади. Они играли с Коляном в игру хохлушка-чучмек, хотя она и не была хохлушкой, а он был простым русским москвичом. Она выговаривала иногда слова на украинский манер, а он выворачивал свой язык под знакомого из анекдотов персонажа с прибауткой "однако".

   Ева уже несколько раз спорила с Зинаидой Федоровной, что нехорошо, когда сидишь за рабочим столом спиной к двери, но эта стерва словно чувствовала, как это Еве неприятно, и специально не разрешала переставлять офисную мебель в маленькой комнатке. На самом деле начальнице отдела было совершенно наплевать, как сидит ее непрямая подчиненная в комнате, спиной к двери, или лицом, ей важнее был тот факт, что она могла неожиданно заходить в комнату и видеть, что делается у Евы на экране монитора. "Если эта дунька из Тамбова считала, что сможет беспрепятственно обтяпывать свои делишки в интернете в рабочее время, то она глубоко заблуждалась! Вылетит в два счета с работы, если будет замечена за подобным. Никакой кобель Константинов не поможет!"

   Поэтому, когда в комнату Евы вошел Сергей с "Ижом" в, начавшей трястись крупным ходуном, руке, на экране старенького монитора вместо чата "Дикая орхидея" ловкой приученной Евиной рукой быстренько выплыла и мирно мерцала с частотой 60 герц бухгалтерская удобная программка "Бизнес-пак (версия 6.35)".

   Сергей вошел и затаился, стоял и молчал. На лице его появилась торжествующая улыбка. Теперь суетиться было нечего, он был на месте, на самом том месте!

   Ева немного вжала голову в плечи, еще даже раньше того, как поняла, кто стоит за ее спиной. Скула правой щеки болезненно заныла, предчуствуя неприятности, совсем как тогда с Михаилом, а позже с Бородиным. Эти сволочи, почему-то, норовили попасть ей кулаком именно в правую скулу и глаз.

   - Ты почему не пришла на регистрацию брака, Ева!? Ведь именно ты настаивала на подаче заявления в ЗАГС!?

   Сергей сказал и испугался собственного голоса. Голос сразу, моментально и предательски сел. Минуту назад, еще при разговоре с Евиной начальницей, с голосом все было нормально. А тут на тебе! Он засипел, как недорезанная свинья!

   Это его дополнительно взбесило. Взгляд стал холодным, резким. Рука еще сильнее впилась в рукоять взведенного пистолета, хотя все равно продолжала предательски трястись.

  

  Где-то весной 2007г., виртуальное пространство:

 Работа над собой.

  3 мая 2007 г. Южное Бутово, 16.25:

  

   - Сережа! Зачем ты меня нашел!? Это ничего не изменит! Я же говорила, что не люблю тебя! - Ева поставила голос как можно тверже и, наконец-то, повернулась и посмотрела на Сергея.

   То, что она увидела, совершенно ее ужаснуло и заставило замолкнуть. Перед ней стоял абсолютно незнакомый ей человек. Она и понятия не имела, что нервное состояние может таким кардинальным образом менять внешность людей. Перед ней стоял безумный потерянный мужчина, отдаленно напоминающий Сергея, и готовый на все. Она заметила пистолет в его трясущейся руке.

   Она и раньше его побаивалась. "Пей сколько хочешь, только руки потом не распускай!" - Приговаривала она ему при встрече Нового года. А потом флиртовала с соседом во время совместной прогулки на праздничную зимнюю московскую улицу, чем довела до бешенства и жену соседа и Сергея. Она не виновата в том, что это получается у нее спонтанно. Она не виновата в том, что к ней тянет мужчин. Она просто любит общаться.

   В Новый год Сергей, хотя и напился вдрызг, но не тронул ее, и не буянил особо. Только испортил настроение обиженным занудством и обзывательствами типа "шлюха" и "брачная аферистка из Тамбова". Впрочем, наутро он уже ничего не помнил.

  В этот раз Сергей стоял перед ней с пистолетом в руке с совершенно безумным и незнакомым лицом, узнанным только потому, что больше некому сейчас было придти вот так вот к ней на рабочее место в "Утконосе" в Москве.

   -Ты что!? Не понимаешь, что ТЫ сделала?! - Вдруг сильно заорал Сергей, накручивая, очевидно, сам себя, видя совершенно беспристрастное Евино, успевшее стать родным за пару месяцев, лицо.

   - Я просто разорвала узел! Нам обоим было плохо! - Выдавила из себя Ева, совсем уже повернувшись, на вращающемся офисном кресле, к Сергею от монитора и клавиатуры.

   - А ты меня спросила!? - Заорал Сергей, не снижая силы голоса.

   Его рука, сжимающая пистолет, в бессильной злобе на непонятное, предельно глупое и неадекватное маленькое существо, сидящее перед ним с приоткрытым от возмущения ртом, начала медленно подниматься выше и искать цель для устрашения. Правее и выше Евы на стене "стеклянной" комнаты висел небольшой портрет, почему-то, Григория Алексеевича Явлинского, в дешевой медно-желтой рамочке. Аккурат в лоб фотографического изображения, неизвестно кем и когда повешенного на это место, бывшего руководящего партийного работника из Совета Министров СССР, а ныне здравствующего политика в духе государственного православия, и пришлась первая пуля, пристреленного неоднократно в подземном МВДэшном тире Сергеем, табельного пистолета "Иж".

   Ева съежилась и прикрыла глаза в своем кресле, потому что на нее посыпались откуда-то сверху осколки непонятного мусора и стекла. Грохот от выстрела был ужасным. У нее зазвенело в ушах. В нос ударил знакомый запах сгоревшего пороха, совсем как на охоте, когда она еще девчонкой была взята отцом в компанию выпивох-дружков-охотников на неделю в лес. Ей было двенадцать лет, и именно тогда она потеряла девственность в палатке с одним из друзей отца, когда все перепились в усмерть. Егорка был нормальным парнем, лет двадцати пяти, и, если бы не был жутко пьяным, конечно, не тронул бы ее. Но в тот момент он был в ее руках и не мог сопротивляться ее желанию побыстрее научиться управлять мужскими желаниями и извлекать из этого пользу.

  

  

   Когда раздался выстрел в стеклянной комнатке под потолком, Зинаида Федоровна ничего не поняла. Она только заметила, что лицо у Лифантьева изменилось до неузнаваемости.

   Коляну сразу не понравился этот, чем-то показавшийся ему нелепым, охранник, поднявшийся наверх, к Еве. И теперь, при звуке выстрела, у него сработала рефлекторная реакция к немедленному действию, выработанная еще при зачистках душманских сел под Чарикаром на шоссе Кундуз-Кабул в Афганистане. Лицо его при звуке выстрела приобрело фанатичную гримасу боевого отчаяния, подбородок резче очертился и стал более волевым, глаза блеснули хищническим ядом, а в фигуре появилась, неведомая ранее Зинаиде Федоровне, кошачья гибкость. Ошарашенная, старший менеджер отдела междугородных поставок немного присела от удивления и попятилась назад от металлической лестницы, наблюдая, как, добродушный, все время ранее, Лифантьев, крадется по этой самой лестнице наверх, подобно саблезубой кошке, совсем не замечая своего, весьма разросшегося, пивного брюшка.

   Сергея самого удивил звук выстрела, он был слишком громким и страшным. Наверное, потому что случился в этой неизвестной стеклянной комнате под потолком огромного ангара. Он посмотрел с удивлением на зажмурившуюся и сжавшуюся в комочек, в офисном вращающемся кресле, миниатюрную Еву, осколки стекла и еще чего-то на полу, услышал капанье тяжелой жидкости под собой. Несколько капель уже собрались в небольшую, грязно-бурого цвета, лужицу у его правого ботинка, и продолжали наращивать свой темп падения, потому что пуля, или осколок, срикошетили в его руку, пробив дермантиновую куртку, китель и рубашку, сорвав клочок кожи с внутренней стороны плечевой мышцы правой руки.

   - Как всегда! - Сказал уже тихо Сергей, опуская одновременно пистолет, пытаясь засунуть его в кобуру. - Извини!

   Он повернулся к выходу из комнатки, открыл дверь левой свободной рукой, и сразу же свалился обратно в комнату навзничь на пол, прикрыв своим телом небольшую лужицу своей же крови, потому что за дверью стоял Лифантьев, довольно растирающий, поврежденный после коронного удара в челюсть, кулак.

   Колян осторожно, даже любовно, заглядывал в комнату, пытаясь понять, цела ли Ева, и что необходимо предпринять в следующее мгновение. И в этот момент снизу истошно закричала Зинаида Федоровна, неуправляемо и обреченно: - 'Помогите!'. Ева встрепенулась, ожила во вращающемся кресле, посмотрела на Лифантьева испуганными огромными глазами.

   - Да заткнись ты, Зинка! - Крикнул, сразу заулыбавшийся, Колян вниз. - Все в порядке! Вызывай милицию!

   Но Сергей этого ничего уже не слышал и не видел. В этот момент он был совсем в другом месте...