Мне вчера рассказали предание, 
Аж сводило от ужаса челюсти.
Это было... в какой Трансильвании?
В Подмосковье, на станции Черусти.

Где кукушка не пела, а плакала,
Где кузнечиха скорбно пиликала,
Жил вампир. Не спешите, не Дракула,
Рыжекудрый Мыкола Дурыкула.

Был покойник, дери его курица,
В жажде крови сравним лишь с Усамою.
Девки выйти боялись на улицу,
Особливо в деньки эти самые.

Не пускали детишек родители
На учёбу, да хрен с ней, со школою.
Жить безграмотным много пользительней,
Чем погибнуть от встречи с Мыколою.

Посылали дружинников с кольями
И ментов с казаками потешными.
Те вертались обратно довольными
И хрустели купюрами грешными.

Не тревожилась администрация,
Шиковала в дарёных бессмертиях.
Ведь не зря всё начальство на станции
Кровопийцами слыло в столетиях.

Прикатила на станцию Черусти
Дева юная ночкой глубокою.
Всё при ней – аппетитные прелести
И чарующий взгляд с поволокою.

Отказав и таксисту, и частнику,
И не выказав тени смятения,
Незнакомка пошла по брусчатнику
В бесфонарное улиц сплетение.

Полнолуние, псы воют истово,
Поселковые бродят разбойники,
Чьи-то тени мелькают таинственно
Козодои кричат о покойнике.

На аллее, где ели разлаписты,
Вдруг повеяло тленом и холодом,
То вампир шёл на поиски трапезы,
Подгоняемый жаждой и голодом.

Деву за руку зло, не по-доброму
Ухватил, но попался на "мельницу".
И осиновый кол между рёбрами.
Всё, лежит вурдалак, не шевелится.

– Крови жаждал? А выкуси накося! –
Подоспела толпа восхищённая.
Свой парик дева сбросила за косу,
А под ним, братцы, личной персоною

Президент! Избавитель! Ой, Господи!
Здесь, у нас? Все застыли в прострации.
Ну а он обещал, что по осени
Доберётся до администрации.

Так что есть прецедент, православные,
Чувство радости есть, любо-дорого,
Что отец-президент, это главное,
Нам защитою будет от ворога.