Веселуха на подселухе.

Бывает так, что приходится в жизни начинать все с нуля. После развода, оставив своей первой жене всё, нашел вторую и, пообещав любимой женщине золотые горы, парчовые одежды, привел в снятое жилище. Огромная четырехкомнатная квартира, большой коридор, санузел раздельный, светлая кухня. Как говорят все удобства. Только одно маленькое неудобство – эти апартаменты все-таки считались квартирой на четырех хозяев. "Подселуха" другим словом. Но это мелочь. В городе тогда трудно было что-то где-то снять поприличней. Новая жена брезгливо осмотрела пространство пустой полуразбитой грязной комнаты и спросила:
- Мы что,  здесь будем жить?
- Конечно, а  что тебе здесь не нравится? Я город на три раза уже прочесал, нет ничего.
    Она ничего не сказала, только посмотрела с сомнением об удачном выборе в пользу меня.
- Ты не переживай, послезавтра здесь все будет по-другому. Сейчас Тольку-алкоголика из той комнаты подключим, пусть хоть мусор вынесет. Кстати он мне и подсказал насчет того, что у них комната свободна…
- Какого алкоголика? А кто тут вообще живет?
- Бабка какая-то полоумная, двое молодых чуть младше нас будут, да и этот Толян, он у нас раньше грузчиком работал. Он мужик тихий, с придурью, правда, но ты не обращай внимания. Я тебе говорю, нормально здесь будет, что ты так на меня смотришь?
    Ей, моей жене тогда двадцать три года было, и она тогда еще в меня верила…
- Ну, поехали, я тебя к матери отвезу, а мне и на работу пора, обед заканчивается, - сказал я.

    Отвезя жену, поехал на работу, по пути вспоминаю про талон на  спальный гарнитур, который выделили нашему предприятию (да… были времена…). Резко поворачиваю назад, выдергиваю жену от «мамы», по пути объясняю ситуацию и требую только одного - понравиться нашему председателю профкома. Посадив жену на лавочку перед окнами своего родного «Телеателье», сам забегаю вовнутрь и вывожу председателя профкома на улицу. Мой бригадир, по совместительству ловелас и профорг Василич, считался у нас великим знатоком женщин и ценителем женской красоты. Телемастера немного другой народ. Например: они никогда не смотрят футбол по двум причинам: во-первых – им надоело пялиться в телевизор, во-вторых - в силу некоторых специфических особенностей своего мышления им это неинтересно. Поэтому, посадив мужа за отремонтированный телевизор во время чемпионата по футболу, они с радостью могут заполнить образовавшийся вакуум у женщины, потерявшей мужа на время футбольного праздника.
Представил жену и своего бригадира друг другу, после чего Василич долго распинался в комплиментах и любезностях. Делать это он может довольно долго, и я не став ждать, когда закончит, оттащив его в сторону, спросил:
- Как ты считаешь такую женщину можно на полу? – давя на то, что в любом деле должна быть культура, в отличие от нашего антенщика Валерия Саныча, который умудрялся приводить женщин прямо на крышу.
- Сдурел что ли? Нет, конечно.
- Я про то же, отдайте мне талон на гарнитур. Ты же знаешь - у меня ничего нет. Как вы его делить хотели?
- Как? Одни требуют - по стажу, другие - жребий тянуть. Да ладно пошли, я уговорю всех и тебе отдам
    Коллектив ко мне хорошо относился, вдобавок мы в нем все были так дружны, что частенько возникали неуставные отношения, приводящие к семейным скандалам. Начальнику подобное не нравилось, и предпочитал красивых женщин на работу не брать. Глупый он, разве у женщины внешность  главное достоинство? 
Никто не роптал, талон отдали и поехали выбирать себе спальню, при этом взгляд у моей Виктории в мою сторону значительно улучшился, она тогда наивно полагала, что я могу творить чудеса…  Кухонный стол мне тоже отдал кто-то из своих. 
    Потратив весь вечер и всю ночь, на отмывку комнаты и сборку спальни, с удовольствием оглядев свою работу, поехал с утра к теще за женой...

- Ну как? – спрашиваю ее гордо.
- Прекрасно… совсем другое дело, я остаюсь.

    Так и началась у нас жизнь на подселении. Где-то я уже слышал фразу: «…да вот соседи…». С соседями сдружились, за исключением одной бабки – Таисии Петровны, злющей на весь белый свет. Она, похоже, никогда не спала, вечно прислушивалась, что происходит  в соседних комнатах. Сами мы ее практически не видели. Где-то она работала вахтером и, надев с утра темные очки, уходила на работу. Ни разу не видели, как она выносила мусор, никогда не ходила в ванну, не стирала. Приходя с работы, набирала большую кастрюлю воды уходила  к себе. Слух у неё был изумительный, услышав, что говорят на кухне или в других комнатах, сразу принималась громко комментировать происходящее. Я долго не мог привыкнуть, если вдруг ночью потребуется сходить в уборную, приходилось выслушивать все  то, что она о нас думает. У неё просто комната неудачно расположена – прямо напротив туалета. Ну что сделаешь.… Каждого кто выходил ночью из туалета, она и еще сопровождала фразой: «Вернитесь и сдерните еще!». Потом я привык и уже не обращал внимания. В комнату к ней кроме меня никто никогда не заходил. Это однажды она постучалась к нам и спросила:
- Владимир, правда, что вы телевизоры ремонтируете?
Услышав утвердительный ответ, попросила наладить свой старенький допотопный телевизор. Зайдя в комнату, обратил внимание, что все чисто, несмотря на заверения Толика, мол, мусора там наверно до потолка. Пока ремонтировал, я не утерпел и спросил:
- А куда вы мусор деваете?
- В пакет и на работе выбрасываю, - улыбнулась мне Таисия Петровна.
    Затем краем глаза обнаруживаю целую батарею бутылок, проливающей на свет истинное лицо Таисии Петровны и ее манеру носить темные очки. Она заметила мой взгляд, вздохнула:
- Это вместо снотворного, уснуть не могу…
    Дальше ремонтируя телек, и попутно продолжая  блуждать взором по комнате, натыкаюсь на телефон. Телефонизация в те времена была ужасной и слово «сотовый» пахло только мёдом.
- Телефон?
- Да. Если надо позвонить – заходи. Тебе разрешу, другим – нет.
    Телевизор я ей сделал и больше  «дополнительно сдергивать»  она меня не просила. Как она определяла на слух кто идет в туалет, я не знаю. Может, мои тапки по особенному шаркали?

    На следующий день, вооружив Толика дрелью, себя проводами, предварительно выставив третьего соседа Серегу на улицу для раннего предупреждения о надвигающейся опасности, я осуществил потайную телефонизацию квартиры. Женщины, моя Вика да Серегина жена Наталья стояли рядом с мокрыми тряпками для затирки следов преступления. Толик от телефона отказался. Телефоном пользоваться он все равно не умел, ведь недаром когда он у нас работал, заслужил кличку «Шариков». 
    Телефон впоследствии нас не раз выручал, бывало и в «Скорую» надо было позвонить. К Таисии Петровне почти никто никогда не звонил, только раз в две недели или в месяц раздавался звонок. Однажды, не утерпев из любопытства, я поднял трубку.
- Игашенька! – нежно обращалась она к какому-то молодому мужчине, по моему предположению - к сыну.
К ней никто ни разу не приходил и мужчину со странным именем «Игашенька» за всё время, что мы там жили, я так и не увидел…

Молодая семья с ребенком, Сергей и Наталья жили  в комнате через Толика. Каждый из них был младше нас на четыре года. Она высокая и красивая выше мужа на целую голову; он чуть коренастый, ниже меня ростом, всегда говорил, что  любит свою Наталью до безумия. У них уже был  маленький ребенок и на тот момент, когда мы заехали, ему было месяцев восемь. Эта молодая семья отличалась странной особенностью - они дрались почти каждый день…  даже в праздники. Первый раз я испугался и бросился разнимать, в ответ они оба сердито заявили, чтобы я никогда не встревал в их личные семейные дела. Обычно они выскакивали в коридор, и принимались мутузить друг друга, при этом  Серега, стараясь не повредить красивое лицо своей жены, хлестал ладонями по щекам, она наоборот, стараясь как можно больше изуродовать мужа била его кулаками и ногами. Частенько женские привычки у Натальи брали вверх, и тогда они катались по полу, таская друг друга за волосы. Таисия Петровна никогда на это не ругалась, и чуть приоткрыв дверь, злорадно улыбалась и смотрела на эти бесконечные поединки. Потом мы с женой привыкли -  если надо было пройти на кухню, просто перешагивали через них и шли дальше.
Когда, купив еще одну  кровать, мы забрали от тещи маленькую дочь моей жены. Нам не захотелось, чтобы ребенок это видел. И я попросил усоседей устраивать побоища. Драться они не перестали, просто-напросто перенесли место битвы на улицу. И частенько Толик, когда был трезв, глядя на них из окна, когда они бьются, покрикивал в форточку.
- Осторожней! – это когда кто-нибудь из них головой влетал в кузов чьей-нибудь машины, припаркованной на стоянке.
    Когда я слышу поговорку: «Милые бранятся - только тешатся», то всегда почему-то вспоминаю их. Да я еще так  думаю: наверно шла притирка характеров, а может и кулаками махали в качестве прелюдии, утром-то они не дрались, только целовались.

Но между собой все соседи жили дружно, двери на замки не закрывали. Женщины на кухне окончательно сроднились, готовя за одной плитой. Холодильники стояли на кухне, и никто друг у друга как нам расписывали бывалые, жившие в таких же условиях, не воровал. Толькиного стола не было. Он ему был не нужен. Еды Толику, похоже, тоже не надо было. Купит бутылку водки, хлеб, сварит три картошки в мундире и луковицу выпросит либо у нас, либо у Натальи. Потом сидит в своей комнате и смотрит телевизор. Завтракали мы за своими столами, разговаривали то между собой, то между соседями. Однажды Анатолий в один из этих завтраков зашел на кухню и радостно сообщил:
- Ждите прибавления!
- Чего? – не поняли мы.
- Женюсь я!
    Наталья подавилась, Серега стучал по спине и недоуменно глядел на него. А мы думали, что его кроме водки вообще ничего не интересует.
- С женщиной познакомился. Сегодня придет в гости. Решил - жить с ней буду. Все-таки сорок четыре года мне, пора и жену заводить.

    Вечером Серега дал ему свою рубашку, моя жена сбрызнула моей туалетной водой. Женщина должна была придти в пять часов. На столе у Толика стояла бутылка водки и две стопки. На мой вопрос - почему так бедно, он ответил: «Она все принесет с собой». Прошел час, а невеста не появлялась. Толик заскучал, завздыхал и стал с тоской смотреть на стоящую на столе бутылку. Через сорок минут он не выдержал, раскрутив жидкость водоворотом,  вылил от расстройства все содержимое сразу внутрь и через десять минут заснул. А еще через пять минут постучалась невеста…  Постояв в дверях и, посмотрев на лежащего без признаков жизни Толика, вздохнула, подняла свои сумки и ушла… навсегда.
    Утром мы сообщили об этом Толику, на что он глубокомысленно заметил:
- На встречу со своим счастьем надо приходить вовремя!
    С тех пор к женщинам он интерес потерял, но ненадолго.

    8 марта. В этот день к нам зашли старые друзья Вадик с Ирой. Ира, армянка-полукровка, почти восточная женщина, сногсшибательная красотка, перед которой Наталья просто меркла, произвела на Толика впечатление силой  нокаута. Он без конца суетился на кухне, хотя его туда никто не звал, вырывал овощи из рук Иры, сам мыл их, чистил. Прогнать мне его с кухни никак не удавалось. Мало того он без конца намекал о совместном проведении праздника. Но нам с женой его видеть у себя не очень-то хотелось, да и Вадику с Ирой тоже. Ему вежливо отказали. Праздник закончился довольно поздно, и друзья остались у нас ночевать. Легли поперек кровати, места хватило всем. 
Ночью я проснулся от чувства какого-то беспокойства. Подняв глаза - оторопел – Толик выносил на руках из нашей комнаты в свои покои Иру, которая в этот момент представляла собой «спящую царевну». Толкнул Вадика: «У тебя невесту украли». Вадик вскочил, Толик перепугано тут же всучил ему Иру в руки и кинулся бежать. Вадик в свою очередь пихнул ее мне и бросился за ним вдогонку. Царевна проснулась и ничего не могла понять, что она делает у меня на руках. Небрежно бросив ее на кровать, я побежал отдирать разъяренного Вадика от издающего крики помощи Толика. Если бы не я, Анатолию пришлось бы очень плохо, но все равно ему досталось от него прилично. На следующий день он прятался в своей комнате и боялся выйти. Когда они ушли, Толик выполз из своей комнаты и все смотрел в окно им вслед.
- Толик! Ты зачем это сделал? - спросил я. – Он же тебя из ревности убить мог.
    Он вздохнул и ответил:
- Она как будто создана специально для меня, - грустно сказал он и ушел в комнату. А мы с женой уткнулись друг в друга и смеялись тихонько, чтобы не услышал. С тех пор дверь мы стали запирать.

    В один из дней Толик принес большой пакет, зайдя на кухню, сразу всем похвастался. 
- Мяса мне теперь до весны хватит, пятнадцать килограмм лосятины! Халява!
- А где ты взял? – подозрительно спросил я, а вдруг дохлятину какую-то нашел?
    Толик показал мне соответствующий жест ладонью, мол, все в порядке.
- Охотники знакомые угостили, теперь хоть мяса покупать не надо, - гордо сказал наш сосед и пошел на улицу рубить мясо на куски.
    У него холодильника не было, а у меня всего лишь маленький «Саратов». Сереге с Натальей еще на свадьбу подарили родители огромный двухкамерный с большой морозилкой на четыре отделения, и Толик надавил на Наталью по поводу хранения своего лося в ее холодильнике. За хранение ценного продукта, Толик пообещал ей два ведра картошки. Серега, услышав разговор на кухне, пришел, стал торговаться и настаивал на трех. Толик сдался, и Наталья сложила его пакеты вперемежку со своими. За месяц худющий Толик начал даже поправляться.
    Гром прогремел звуком унитаза, когда Серега вылетел из туалета с газетой в руках.
- Смотри, что я нашел пока сидел. Читай! – сунул мне газету трехнедельной давности.
    «…Пилипенко А.С. и Кузьменев П.Г. убив лося в промзоне, использовали его в пищу. Лось, к сожалению, являлся источником повышенной радиации... Сами горе-охотники со своими семьями направлены в медицинское учреждение… руководство комбината, в который раз предупреждает жителей города о запрете охоты в санитарной зоне…» - из строк в местной газете, которые я тут же прочитал.
Мы влетели в комнату к Толику, сунули ему в руки газету, забыв, что у него два класса образования и читает только по слогам. Наш местный алкоголик вернул газету и сказал:
- Покороче объясните.
- Пилипенко и Кузьменев… ты их знаешь?
- Да это же мои дружканы. 
    Серега побледнел. У меня все похолодело внутри. В то время я еще не работал физиком и боялся радиации как обыкновенный обыватель. 
- Что делать будем? – спросил меня Серега.
- Звонят в санэпидстанцию в таких случаях, я знаю.
    Санэпидстанция приехала довольно быстро, может чуть помедленней, чем скорая. Дозиметристы стали проверять нас всех. «Светился» только Толик, в переносном смысле конечно, иначе, если бы светился ночью как привидение, то Таисия Петровна давно бы скончалась от разрыва сердца. Закончив с нами, перешли в Толькину комнату, замеряя все что можно, начали складывать его  кастрюлю, постельное белье в черный пластиковый пакет.
    Драма разыгралась на кухне. Бережливая Наталья, всхлипывая, смотрела, как в пластиковый мешок  вместе с его продуктами отправляются и ее. После каждого шлепка куска мороженого мяса в черный пакет, следовал шлепок полотенцем по голове Толика. Скуповатый и расчетливый Серега, взяв бумажку, тщательно переписывал названия «загаженного» имущества и проставлял явно завышенную стоимость. Мне в этот момент стало жалко Толика, который растерянный сидел на табуретке.
- Наташа, перестань, а то полотенце замараешь, - посоветовал я.
    Наталья глянула на меня испуганно и бросила полотенце в тот же пластиковый пакет. «Полотенце – 10 рублей» - не забыл записать Серёга.
    От госпитализации Толик отказался. Да и не отказался, а попросту сбежал, потом три недели беспробудно пил у своей матери «вымывая» радиацию. Но в больницу все, же попал, но поводу «белой горячки». Вернулся только через полтора месяца, мы уже думали - погиб от воздействия ионизирующего излучения. Но сейчас ему уже седьмой десяток и ничего его не берет, ни водка, ни съеденный лось. Здоров как бык.
Да много чего мы пережили  с соседями - и пожар, когда загорелся мой холодильник, после чего Толик ремонтировал кухню, а мы с Серегой ему помогали. И потоп, когда лопнула батарея в комнате у Таисии Петровны…
    Такая вот «веселуха» на «подселухе» и была. Прожили мы там три года, потом квартиру мне дали. Ведь можно жить на подселении, лишь бы с соседями повезло…