НАЧАЛО ПОВЕСТИ: https://nerlin.ru/irbis_sergej_da_marja_nachalo

Стало ясно, что на утренний автобус мы опоздали и придется ехать в обед. 
     Мы с Серегой уже умылись и несли последнюю вахту по охране маленькой принцессы.
 - Серег, кое-что хотел сказать, конечно, я не должен об этом болтать, но тебя давно считаю своим другом.
 - Ну, говори…
 - Мы с Марьей вчера чуть-чуть и… но… думаю, ты понял.
 - Понял, я все думал, когда же это произойдет, - заулыбался Серега, - и что помешало?
 - Не смейся. Женька проснулся, но думаю это и к лучшему. Сейчас я хочу не об этом с тобой поговорить. Я хочу поделиться кое-какими мыслями. Только не считай меня чокнутым, хорошо?
- Постараюсь…
-  Помнишь, когда Паша на меня чуть не наехал? Так меня кто-то толкнул, когда я спал…
 - Вова, мы как приедем, обратись к врачу, мало ли какие последствия, сотрясение мозга дело нешуточное… Хочешь вместе сходим?
 - Ты не перебивай меня, сейчас Марья выйдет, и ничего больше не расскажу. Ты же знаешь - я плохо слышу и если бы до меня донесся звук трактора, то это были последние минуты моей жизни, он слишком быстро летел… вспомни, мы все о судьбе спорили? Так вот, я после всего этого, что здесь произошло начал понимать: кто-то нас направляет и даже оберегает. Да и даже наказывает, бывает очень жестоко, если мы наперекор судьбе идем. Понимаешь хоть маленько?
 - Не совсем…
 - Вот ты приемник слушаешь в любом месте, а почему? Потому что радиоволны везде, а ты их не видишь. Это у вас шаманы объясняют: человек не может знать свою судьбу, все от умерших родственников зависит, я уже не помню толком, что ты там рассказывал. Как-то сложно и непонятно. Я считаю, что это не так совсем… она везде судьба, как вон тот туман в поле…. Всех нас пронизывает, связывает какими-то ниточками. От судьбы одного зависит и судьба другого. Все, что происходит в нашей жизни - не происходит само собой. Мне мать еще говорила все новые люди, которые появляются рядом с тобой – это не просто так, надо попытаться понять их предназначение. Ты и Марья – тоже неспроста. Судьба нас постоянно куда-то направляет, и часто предопределяет, но толком мы этого не всегда понимаем. А судьба она все - и хорошее и плохое. Для чего нас жизнь лупит порой больно, для того чтобы мы, что-то поняли.  
- Ничего, Вов не пойму… закручено как-то…
 - Вот когда я очутился в общаге в тот злополучный день, ты же сам сказал мне потом: судьба тебя туда послала.
 - Ну да…
 - Значит, в тот момент я нужен там был, раз она меня выбрала. А когда ты уже Женьку отправил, тебе как бы кто-то подсказал…
 - Никто мне ничего не подсказывал, я боялся, что картошка остынет…
 - Ты сам умом своим не понял, потому что тебя мама в берлоге родила. А Женька когда прибежал, я выключился уже почти полностью. Меня какой-то голос поднял. Значит, кому-то не надо было, чтобы они меня добили? Получается, я нужен кому-то для чего-то?..
 - Кому?.. – с усмешкой спросил Серега.
 - Не знаю…но чувствую…и с Марьей ничего не получилось – тоже, как будто специально кто-то палки в колеса вставляет. Некоторые идут напролом, назло судьбе, а потом оказывается, нельзя было так делать.
 Серега задумался, потом повернулся ко мне:
 - Знаешь, ты наверно верно говоришь, помнишь, я тебе про деда рассказывал? Так те трое мужиков, с кем он потом уехал, всю неделю к нам ходили, уговаривали его. Он и сам не хотел, и бабка тоже как чувствовала, все ревела: не надо – добром это не кончится. Не послушался… не надо было ехать.
 Серега достал нож из чехла и вогнал его в перила.
 - Меня дед из всех внуков больше всех любил, мне кажется из-за того, что у меня отец русский. Батаром это он меня назвал, а когда в паспорте Сергей записали, долго простить не мог…
Серега вздохнул, опустил голову. Я тоже задумался и смотрел куда-то вдаль. Марья вышла, прошла на веранду, удивленно на нас посмотрела.
 - Вы чего это, поссорились что ли?
 Я встрепенулся и, стараясь не улыбаться.
 - Да поссорились. Из-за тебя!
 - Почему из-за меня?
 - Я ему говорю – Марья у нас - самая красивая,  а он - нет, не самая, даже разговаривать с ним больше не хочу.
 Серега шлепнул ладонью меня по спине и засмеялся. 
 - Марья, не слушай этого болтуна, ты у нас – самая красивая, пойдемте быстрей, агроном умотает куда-нибудь, будем еще день куковать.

Агронома, по закону подлости, на месте не оказалось, уже стали побаиваться, что не успеем и в обед. Прождали  больше часа, наконец, появился, выдал нам справки приписав туда еще две недели ссылки и подписал  остальные бумажки. Вышли на улицу и столкнулись с  входящим в контору Васькой. Деревенский красавчик выглядел неважнецки: припухшая губа и приличный фонарь под глазом.  Кто это его так, мы не знали – неужто студенты? Оказывается, он работает трактористом.
 - Вась, подожди, - ласково позвал его Серега.
     Но Вася останавливаться не захотел. Забежал на минуту в один из кабинетов и выскочил на улицу обратно.
 - Вась, ну постой, не торопись, дай я тебя на прощанье обниму хотя бы, - начал Сергей опять.
 - Слушай, езжай домой… раз собрался, - ответил Васька, быстро перебежав  через дорогу, заскочил в свой «Беларусь» и уехал, видать, на работу.
 - Знаете, мне так обидно, - сказал Серега, расстроено глядя на нас, - я даже не отомстил им за вас.
 - Хватит, Серега, уже, давай забудем, - ответил я.
Подошли к столовой, стали ждать автобус. Кормить нас уже никто не собирался, придется ехать голодными. Пока ждали, прибежала баба Зина, подшефная нашего тимуровца. Увидев Серегу, обрадовалась.
 - Серёженька, дорогой ты мой! Хоть перед автобусом тебя поймала, целый час уже караулю тебя. Ну, ты даже попрощаться не зашел, а я тебе да твоей семье гостинец приготовила. Дай бог тебе здоровья! Вот держи, у брата взяла, - с этими словами вытащила из сумки двухлитровую банку меда.
Серега был доволен, ну еще бы - мед самый настоящий и честно заработанный.  Нам с Марьей тоже за него было приятно. Мне хочется, чтобы спустя столько лет с ним все было в порядке, а судьба мне его совсем неизвестна...

Приехав в Кожевниково, оказалось, что на автобусной станции билетов в Томск нет.
 - Автостопом добираться придется, к вечеру бы добраться. Самое главное до Шегарки доехать, а там проще, - объявил им я, как самый опытный «автостопщик».
Уборочная закончилась, машины  ходили плохо, и к вечеру оказалось, что мы не проделали и полпути. 
 - Как бы ночевать в дороге не пришлось, - расстроился я и переживал за Марью: не смотря на то, что бабье лето было в самом разгаре, ночью все равно было прохладно.
 - Ничего, вон сено в поле, если что, там заночуем, Марью положим посередине и согреем своими телами, - успокоил нас Серега.
Марья глянула на него и прыснула со смеху. Где-то вдалеке послышался шум мотора, когда огонек уже был близко, увидели что это мотоцикл с коляской. Увидев нас, мотоциклист остановился.
 - Куда вам? - спросил совсем юный деревенский паренек.
 - Нам бы до Мельниково.
 - Садитесь. 
Я сел в люльку, сверху Серега посадил мне Марью на колени и кое-как еще запихал мне в ноги наши сумки. Сам сел сзади за пареньком. Картина, когда здоровенный Серега держится за худенького паренька, у меня вызывала уморительную ассоциацию с цирком, где медведи катаются на мотоциклах. «Иж-Юпитер», не предназначенный для такого количества пассажиров, натужно завыл, но тронулся и, не спеша, покатил нас до следующей точки пересадки. От потока встречного воздуха мы с Марьей стали зябнуть, и я кое-как просунул руку вниз коляски, достал Серегину куртку и укутал маленькую женщину как ребенка, да так, что виднелся только один глаз.
Марья все смотрела на меня одним своим черным глазом. Я тоже смотрел на неё, из головы у меня все никак не выветривалась сегодняшняя ночь. Кажется, она догадалась, о чем я думаю, ее глаз несколько раз сощурился и закрылся, и я ощутил, как она прижалось ко мне. Мне неудержимо захотелось ее поцеловать, я наклонился, чмокнул в щеку. Марья улыбнулась, второй раз сделать то же самое не получилось. Серега ярый противник «телячьих мерзостей» довольно сильно треснул меня по спине и поднес к моему носу здоровенный кулак. Мы с Марьей засмеялись, а он нам пригрозил пальцем.
Старенький мотоцикл плохо тянул в гору, Серега пришлось соскакивать на подъемах и, держась за сиденье, бежал рядом, еще и подталкивая мотоцикл. Пока доехали, Серега устал порядочно. В Мельниково, ему пришлось вынимать меня из коляски и на руках нести до лавки. Два часа проведенных в люльке, привели к тому, что ноги полностью затекли, и самостоятельно я  выбраться не мог. Еле этому деревенскому парню всунули деньги, он брать никак у нас не хотел, по той причине, что ему было по пути.
Домой с двумя пересадками добрались в четыре утра. Мне надо было выходить раньше всех, но я сказал, пока не провожу Марью до дому, не успокоюсь. 

     Мы стоим у Марьиного подъезда и надо бы уже расставаться.
 - Где твое окно? - спрашиваю я у нее.
 - Вон оно на третьем этаже, - улыбаясь мне, показала свое местожительство.
 - А муж дома?
 - А что? …наверно дома, - улыбаясь еще больше.
 Я стоял, теребя свою спортивную сумку, не знал, что же еще сказать.
 - Давай прощаться, - сказала она и протянула мне руку.
 Я взял ее ладошку в свою.
 - Зачем прощаться, я же знаю, где ты работаешь, зайду, поболтаем.
 - Заходи… я буду ждать. 
 Потом я поцеловал ее маленькие пальчики, и она тихонько засмеялась, оглянувшись на свое окно.
 - Смешной ты, Вовка…
 - Ну и что, пусть и смешной… Ты Ларисе сама позвони, скажешь, все в порядке. Я не буду к ней звонить.
 - Ладно, иди, а то мой не дай бог увидит… пока!

Марья скрылась в подъезде, я сделал несколько шагов, обернувшись, увидел, как загорелся свет на кухне и остановился. Смотрел в окно, как она разговаривает с мужем. В глубине подъезда хлопнула дверь, и послышался звук спускающих шагов. Первая выбежала собачка, «Всё ясно, - подумал я, - собачку пошла выгуливать». Наконец и она вышла и не одна, а с мужем. Муж - белобрысый, как и я, гораздо красивее меня, но почему-то произвел на меня неприятное впечатление. Я быстро спрятался за кусты. Говорили они не очень громко, но мне в ночи было почти все видно и слышно, что они говорят.
 - А ты на чем доехала?
 - Да женщину муж забирал, и меня довезли.
Я улыбнулся. Думаю - вот вруша то. Кобелек тем временем бегал по всему двору, поднимал ногу то здесь, то там. 
 - Как вы тут без меня-то жили?
 - Скучали. Я письма всё твои ждал, ну не знамо как хотел к тебе приехать туда, но подумал - не найду, да и ты писала – не надо, чтобы совсем не расстраивать…
 Он обнял ее. В моем сердце что-то неприятно шевельнулось.
 - Вова, а мне кажется, ты Тофика плохо выгуливал, - сказала Марья, глядя задумчиво на бегающую по двору собачку.
 - Что ты сейчас сказала? – удивленно посмотрел на нее муж. 
 - Что?
 - Какой я тебе Вова?
 - Ой, извини.
 - Интересно получается, жена приехала… мужа другим именем называет… 
 Да… вот и первый семейный скандал. Всё… теперь начнется. Тут как назло меня стоящего в кустах, обнаруживает этот чёртов Тофик. Он с интересом посмотрел на меня своими умными собачьими глазами и уже приготовился гавкнуть. Я напрягся и сделал такие умоляюще глаза, что он сразу понял. Лаять не стал. Он повернулся и убежал по своим собачьим делам. А скандал только разгорался.
 - Ну, а как ты объяснишь?
 - Сашенька, ты не представляешь, как там мне было страшно. У нас в общежитии был один парень - Вовой звали. Он на все был готов ради меня. Я тебе потом такое расскажу...
 - И ты что с ним спала?
 - Саша, да как ты можешь такое говорить? Я ни с кем там не спала.
 - Знаешь, я уже начинаю сомневаться. Вовой называет… а с чего это он был готов на всё ради тебя? Значит спала.
Глядя, как она выкручивается, мне искренне стало жаль ее. Она повисла у него на шее, все доказывала, периодически переходя в атаку - как он мог на неё такое подумать? Так  они  и ушли. Дверь в подъезде захлопнулась и я вышел из-за кустов.  
Совхозно-полевой роман закончился… или нет? А роман ли это был? 
Да, обязательно зайду к ней работу, решил я. Только  я еще совершенно не знал, что ждет меня дома. Беременность жены, учеба в вечернем техникуме, переезд моей мастерской в другое место, куча всяких других событий, навалились всем разом и перевернули следующую страницу моей жизни, заставив почти забыть о тех днях надолго, но не насовсем. Но в эти минуты я шел быстрым шагом, изредка переходя на бег, а желтые фонари моего города такие родные и знакомые освещали мне дорогу....

 Семь  лет спустя…

 … заглядывая в листочек со списком продуктов, составленный женой, я прогуливался по местному базару, желая побыстрее закончить этот довольно нудный процесс. И вдруг меня кто-то одергивает.
 - Вова! Привет!
 - Марья! Привет!
 Она стояла и словно светилась, такая же красивая, как и раньше. Чуть поправилась, но это ей шло. На радостях я хотел обнять ее, но рядом с ней стояла девочка лет шести. Удивительно, но у девочки нос -  копия маминого.
 - Давно тебя уже не видела.
 -  А я смотрю, ты вроде подросла? 
 - Нет, ты меня на каблуках не видел раньше, - засмдеялась она.
 - Я смотрю дочка у тебя.
 - Да вот в школу на следующий год пойдет. А тебя тоже есть дети?
 - Сын у меня от первого брака, тоже в школу на следующий год. Я, правда, развелся, и второй раз уже женился.
 - Да, я помню, ты приходил ко мне на работу говорил, что у тебя жена ребенка ждет.  А вторая жена - кто она? 
 - Ну, как сказать - кто? Прекрасная  жена, красивая, моложе меня на шесть лет, что еще сказать… живем, душа в душу. Мы квартиру недавно получили, три года чужие углы снимали.
 - Ну и замечательно, поздравляю! Серега-то как? Ты видел его?
 - Уехал Серега, очень давно уже, через год после той поездки в совхоз. Встречал Женьку, пытался у него выяснить, почему уехал? Женя заладил как попугай: «Что-то случилось у него, что-то случилось у него». А что случилось никто и не знает. Он даже не в курсе - Серега с женой уехал или один.
 - Ой, как плохо, - расстроилась Марья.
 - Ну что сделаешь… ты же помнишь: ну не городской он, а охотник.
 - Да, я понимаю…
 - А Женя?
 - Женя…  все в порядке у него. В соседнем дворе живет, между прочим - с женщиной. Выпить, правда, она любит у него, но это их личное дело. Максима и Андрея я никогда не встречал больше - не попадались.
Мы стояли и никак не могли наговориться. Решил немного огорошить:
 - Представляешь, я Гришу видел у нас в городе в прошлом году, он в магазине водку покупал. Я даже поздоровался с ним, правда, руки не подавал. Поначалу подумал - обознался, шок легкий испытал от удивления. Такой же мелкий, только потолще стал и как будто  чуть пришибленный какой-то.
На лице и в глазах у нее засветился ужас. 
 - Гришу?!  А что он здесь делает?!
 - А у него сестра родная, оказывается, здесь живет, она его к себе на юбилей завозила, и он месяц у нас в городе гостил…
 - Я помню, когда они за нами вдвоем с Васькой шли, чуть умерла со страху. Я бы родила на месте, если бы Гриша ко мне сейчас подошел!
 - А мне-то что его бояться? Я хотел завести его за угол и отдубасить как следует, но передумал.  К тому же он  меня не узнал. И даже тот случай никак вспомнить не мог, говорит: многих били, вы городские, потому что трусы. Помнит, только за что его посадили.
 - Ну-так, давно пора.
 - Они с Васькой и еще с кем-то томского шофера избили. Так сильно, что сломали три ребра, и чуть концы не отдал бедняга. Ваське четыре дали, ему три.
 - Гады они последние. А ты к нему подошел!
 - Да подошел… я ему благодарен.
 - Что ты несешь?! У тебя наверно точно что-то с головой, после того случая… благодарен…
 - Да, благодарен… если бы не он с дружками, я бы никогда не узнал тебя, и не было тех ночей, когда ты за моей спиной спала.
Она улыбнулась и поцеловала меня. Дочка её при этом недовольно посмотрела на меня. Нажалуется папе, поди… 
 - Ты ненормальный точно…
 - Я знаю…
 - А я месяца три отойти не могла от совхозной жизни, мужа не раз твоим именем называла, да еще ночью… такие скандалы были… а ты меня наверно быстро забыл? Два раза заходил, потом пропал. Мужики вы такие: ушел, а все что раньше было – по фиг… ну что ты смеешься?
 - Да я бы вообще убил бы тебя из ревности – другим именем называть… - меня разбирал смех, - шучу, конечно… а к тебе я приходил гораздо позже, но ты уволилась… 
     Помолчав, добавил:
 - А мужики не такие, неправда, я после развода с женой полгода переживал. Поначалу казалось - свобода, делай что хочешь, а как-то вышел после работы: мужики наши с работы все торопятся к женам, ждут их дома… а меня никто не ждет… даже как-то не по себе стало…
   
Долго еще разговаривали с ней, вспоминали, смеялись, а потом когда разошлись, пожалел – жаль, что я не писатель…

 Послесловие

Но все-таки я решил написать. Вспомнить тех, кто был со мной рядом, вспомнить то совсем другое время...  Ведь в то время мы все были молодые, да и к тому же совсем другими….
     Написать мне удалось только через четверть века. Писал второпях, поскольку обещал дать почитать матери. Ей нездоровилось, болезнь прогрессировала быстро, и я боялся не успеть. Когда в повести была поставлена последняя точка и я принес ей отпечатанные листы, то прочитать она уже не смогла…
    Герои повести Марья и Евгений живы и здоровы. Сереге - надеюсь, он жив и все с ним в порядке - желаю здоровья и ни пуха, ни пера. У Марьи две взрослые дочери. Как мне удалось узнать – её муж в девяностых годах попал в тюрьму и все пять лет она его ждала. Вижу её изредка - она работает в одном из городских гастрономов. Мы всегда приветствуем друг друга, только я ничего у неё не покупаю, потому что она торгует колбасой и сосисками…