Встрепенулись безмолвно ветви.
Ночь зубами стучит от дрожи.
Пробежал ледяным поветрием
Поздний норд по горячей коже.

Стрельчатая цепь забора
Уводит в немую бездну.
Тушью тенистых узоров
Фарфоровый город треснул.

Сон беспробудный, ты ли? -
Тяжесть земных оков.
Вяжут высокие шпили
Пряжей из облаков.

Стрелки - безумные кони.
Время - лихой следопыт.
Ко сну - даже страшно - клонит,
Мерная дробь копыт.

Идти без оглядки хочется,
Под искрами звёзд литых,
Собирать на полях одиночества
Перламутровые цветы.

Лишь тогда только грусть приемлема
И тогда только, быть - нипочём,
Той луной, что буравит землю на
Километры стальным лучом

Там, где тень моя неприкаянно
Тихо бродит в ночной глуши,
Словно тщетно ища хозяина
Для потерянной мной души.

Разрешится ли невозможное,
Чтобы видеть в последний раз,
В склепах памяти своё прошлое
Обсидианом застывших глаз.

Всё по-новому в мире явится.
Ослепит фонарей стожар.
Под вольфрамами город плавится,
Растекаясь по витражам.

Ни виновных, ни пересуда.
Между пальцами ток песку.
Нет такого, увы, сосуда,
Что вместил бы мою тоску.

Что вместил бы мои грехи
За предел горизонта событий.
Коррективы в расчёт внесите,
Соглядатаи-пастухи.

Но в расчетах всё было неверно.
Говорили, что жизни нет
На краю моей мрачной вселенной,
Там, где тьма поглощает свет.

И не может мне быть досадно,
Что и кровь моя франций и ртуть,
Что квазар пожирает жадно
Из под ног моих млечный путь.

Нет, не эта моя стезя.
До неё миллионы парсека.
Но безмерно смотреть нельзя
На рекурсию человека.

Не бессмертной души оплот,
А сосуд из гниющего мяса.
Сожаления слезы льёт
Умирающий демон Лапласа,

Так, они в пустоту летят,
Разжигая рассвета млечность
И пунцовый, горячечный взгляд
Мой не объяет её бесконечность.