Глава 32

Арменикум нас убивал?

Адлерский Андрей не смог промолчать, когда я облизала пересохшие губы, и не заметила, что он на меня смотрит.

-Сделай еще раз так!

А рядом стояла Алина, до которой ему, вообще-то не было дела.

-Не сделаю.

-Тебе трудно?

-Андрей, отстань.

-Правда у нее это красиво получается? – Спросил он у Алины.

Алина искала этому объяснение:

-У нее язык полный, вот и…

-Нет, ну правда красиво?

Потом Алина открыла мне то, что было у нее на сердце:

-Ты знаешь, что Андрей тебя сильно хочет?

Свое: "Да знаю я”  я сказать не смогла.

А как все красиво начиналось!..

Наклоняется Вова ко мне и говорит:

"-Мне похрен, что от тебя хочет Дима. И все остальные.

-Я знаю…

-Что ты знаешь?

И он меня целует”…

К концу недели позвонила мама, и просто убила меня своей новостью. Я дошла до своей палаты, где сидели все, открыла дверь, и с карьера в пропасть сказала:

-Мама звонила… "Комсомолка” опубликовала статью – заключение немецких врачей о здоровье Колесникова: после лечения его состояние ухудшилось, количество вируса в крови увеличилось в 250 000 раз…

-Врешь! – Не поверил Вова.

Не верилось и врачам. Они говорили с серыми лицами, что это – просто обман.

                                             ****

Вова посмотрел на себя в зеркало:

-Может, мне побриться?

-Побрейся, - согласилась я. – Давай, я тебя побрею?

-Нет уж.

После того, как он сбрил с себя бороду, я увидела, что он стал моложе:

-Тебе лучше с бородой.

Вова рассердился:

-Это Карену идет борода, а мне нет.

-Ты так моложе выглядишь.

-Ну,  а что надо?

Разговаривать с ним трудно было.

Мы сидели в холле на пионерском расстоянии на диване. Я притронулась к его волосам.

-Кристи, не трогай мои волосы.

Так, с меня его пока хватит. Я растрепала его волосы и быстро встала и ушла, что б он не смог ничего сказать. Хотя он уже даже рот открыл.

Но я не могла его не видеть. Поэтому, сидела у них в палате, когда он у меня спросил:

-Кристинка, а если мы с Кареном приедем к вам в гости. И мы с твоей сестрой друг другу понравимся, ты будешь против того, что б мы с ней встречались?

-Нет… а если и буду, что тогда?

-Правильно. Я и спрашивать бы не стал.

Он мне наплевал в душу. Не знаю, специально, или просто был свиньей. Но я его любила, и, значит, это еще не конец.

Днем в пятницу были готовы результаты наших анализов за прошлый курс лечения. У Вовы оказались везде минусы. А у меня был один плюс, один минус.

Вечером я улетала. Ребята закрылись в палате Вовы и Карена, и думали когда и как лучше отсюда убраться в город. Саша и его старший троюродный брат жили здесь, в Ереване. А вот Вове с братом нужно было что-нибудь придумать.

Я переоделась в дорогу, и больше оставаться в комнате одна не могла. Поэтому пришла к ним.

-Ты когда уходишь? – Спросил у меня Вова.

-Через час.

-А мы сейчас.

Мне стало плохо.

-Что у тебя с анализами?

-Да странно что-то. В этот раз – есть один плюс. В прошлый раз плюсов не было.

Вова решил сыграть со мной в эту игру:

-Зато у меня были.

Он был в спортивных брюках:

-А хрен с ним, не буду переодеваться.

У него на мастерке было пятно:

-Кристя, можешь что-нибудь с этим сделать?

Он дал мне кофту. Подождал, пока я покручу ее в руках, и забрал:

-Не надо. Я свитер одену.

И обрадовал меня:

-Мы в следующий раз приедем в воскресенье.

-Почему? Что я тут сама буду делать? приезжайте в субботу.

-Нет, ни х…я!! Что тут будет делать?!

-Привезешь в следующий раз маковой соломки? – Попросил меня Саша.

-Привезу.

Они надели свои кожаные черные пиджаки. Я знала, чего я ждала.

Глава 33

Куда уехал цирк?

Вова подошел ко мне, что б поцеловать. Наклонился и поцеловал меня в губы. А я его нет. Не успела.

А когда опомнилась, поняла, что так целуют в последний раз. Сашин брат, Гарик,  стоял передо мной.  Вова выходил уже за дверь.

-Вова!

Не знаю, чем я думала, но я хотела попросить его, что б он меня еще  раз  поцеловал.

-Кристи, не надо!

Вова не повернулся.

-Позвать его? – Спросил меня Гарик.

-Нет.

Я услышала, как в коридоре охранник что-то спросил у Вовы. Вова крикнул на того, и охранник пошел открывать им дверь.

В столовой у меня стояли в глазах слезы, которые я пыталась проглотить вместе с едой. Алина у меня спросила:

-Он хоть попрощался с тобой?

-Он меня поцеловал.

-В щеку?

-В губы.

-Я, честно говоря, не ожидала.

                                                           ****

Через час я уже собиралась уезжать в аэропорт. Но меня задержал рассказ одного парня – русского, но проживающего в Англии. Он только, что прилетел.

Я уже была в курточке, но он пригласил меня с Алиной к себе в палату:

-Идемте, девчонки, выпьем английского виски и английского бренди. Правда, не много…

Он достал из сумки  две маленькие бутылочки:

-Я в Англии постоянно сдавал кровь на анализ. Когда начал лечиться арменикумом, я перестал принимать тритерапию. Уже сколько времени прошло, а результаты моих анализов ни чуть не ухудшились.

Это означало, что, по крайней мере, арменикум, если не лучше, то и не хуже той тритерапии.

Мы за это выпили и закусили шоколадкой, потому, что это питье, оказывается, не запивают.

Тут зашел охранник. Алина быстро засунула бутылочку под подушку. Охранник повел носом:

-Спиртным воняет.

-Нет у нас ничего.

-А под подушкой?

Он взял в руки бренди:

-Ты на самолет не опоздаешь?

-Нет.

Мы улыбались.

-Давай чашку, только быстро.

И он стал наливать сам.

Потом взял мой чемодан, я со всеми попрощалась, и мы вышли к лифту. И спустились вниз.

На улице были такси. Он посадил меня в машину, и сказал водителю:

-Гони в аэропорт. Она опаздывает. А ты – привези мне водки с перцем! У вас в Украине есть, говорят, ценная вещь.

Не знаю, правда, как он собирался ее получить. Со дня на день он увольнялся.

Ответьте мне, любовь какая?

А то совсем теряюсь я.

Ее живешь, в душе скрывая,

И ждешь ответа для себя?

Иль громко говоришь: "Люблю”!

Целуя крепко в губы сразу…

Иль знаешь – я лишь сплю,

Вдруг отвечает раз за разом

Тебе любовь на поцелуи…

И это сон, а явь другая:

Мечта пройдет так быстро всуе,

взгляд твой не понимая.

Любовь – она все видит ясно,

Или совсем она слепая?

За ней бежишь, дрожа от страсти,

Иль убегаешь, все бросая?

Пусть, не узнаю я любовь,

Но пусть, она меня узнает!

И обогреет меня вновь,

И нежно – нежно приласкает.

 Глава 34

Маковая соломка и Валик

Та вещь, с которой я столкнулась дома, сделала меня мудрее. Да, именно. Это была статья в "Комсомолке”, написанная под диктовку самого Покровского. То, как она на меня подействовала, я повторю со слов мамы. В моей голове этот кошмар не отложился. Да и вообще, как с таким можно было жить дальше?

Я прилетела поздно вечером, домой попала ночью. Мы поели, и я легла спать. Но утром таки, мама принесла мне газету. Она сама была в каком-то трансе. Может, мама хотела, что б я ее успокоила, но успокаивать пришлось меня. Мы ревели, а я вспоминала Колю Колесникова. Может, у него и не было лишних килограммов, но умирать он не собирался, а, скорее, думал прожить еще долгую жизнь. Со слов же немецких врачей его срочно надо было спасать. Не важно было то, что, когда у него брали пункцию спинного мозга, он лежал и просто шутил.

Все в жизни бывает в первый раз. Вот и я впервые столкнулась с большой властью. Первый раз я, как младенец плакала без причины и без остановки. Конечно, когда Колесникова в газете будут хоронить следующие четыре раза подряд, я буду только смеяться.

Было страшно, что эту больницу вообще закроют.

Но время шло, мы смирились с тем, что нас никогда не признают здоровыми. А Геворкян продолжал строить новую пятизвездочную больницу в Ереване. Говорили, что спонсировал это строительство сам Меджик Джонсон. Кстати, пример того, что надо  жить, рожать детей, и бороться со всем миром. Придет время, и его врач объявит, что он полностью вылечился от СПИДа.

Саша просил меня привезти соломы. Денег у меня было на два стакана. Но, понятное дело, один стакан пришлось бы отдавать Валику за помощь.

Когда дома никого не было, я схватила трубку телефона и набрала его номер. Если возьмет трубку его мама, я свою положу. Но трубку поднял брат Валика, с которым мы дружили. Он сказал, что Валика дома нет. Сегодня у него и Олега  суд.

Я оделась и пошла к Олегу. Он открыл мне дверь. Уже стало легче.

-Привет, - сказала я.

-Привет, - сказал он.

Я улыбалась, он подозрительно смотрел на меня. Мы поднялись на полпролета:

-Как дела? У вас сегодня суд?

Полгода назад их с валиком поймали на краже велосипеда. Потом выяснилось, что этих велосипедов они сперли немного больше. А у Олега этот суд вообще не был первым.

-Да, сейчас идем.

-Так Валик у тебя?

-У меня.

-Так позови его.

Олег ушел в квартиру, а потом из нее вышел Валик…

                                                    ****

Мы отметили мой день рождения.

Через две недели всей семьей отправились покупать "Волгу”.

Мой папа – человек большей силы воли, хоть и нервный. И он нас с мамой научил, как дальше быть. Он четыре месяца копил деньги на новую машину. Даже бросил курить, что б не тратить на сигареты деньги.

Всем хотелось цвет "Мурена” – зеленый такой. Если не будет, то я не хотела черную – как труповозка, а Насте не хотелось белую. Слава богу, «Мурена» была на складе. Только последняя. На заводе нас пропустили через проходную, и мы долго шли до автостоянки. Машин было много. Все подошли к «Мурене». Больше всего было белых машин, еще были зеленые: "Зеленый сад”, и другие.

Папа обнаружил на Мурене какую-то непонятную дырочку, видимо для болтика. Но, в которой этого болтика не было.

Но мы все равно ее купили.

Глава 35

И у Алины беда

Когда Алина вернулась домой после работы, первым, что ей бросилось в глаза, это то, что нигде не горел свет. Она подумала, что мама спит. Прошла в зал, зажгла свет, и увидела, что на полу лежит газета. "Комсомольская правда”. Алина ее подняла. Газета была открыта на той странице, где была статья о Колесникове и результатах его анализов в Германии.  У Алины газета выпала из рук. Она пошла в мамину спальню. Ты спала, а на тумбочке стоял пустой пузырек из-под снотворного.

-Мама!!

Что же ты делаешь…

Она растрясла мать и дала ей напиться марганцовки.

Потом бросила мать одну. И убежала из дома, в котором находиться стало просто невыносимо.

Алина бежала, пока не очутилась в лесу. Она вернулась на дорогу, и села на обочину. Заплакала. Рядом остановилась машина. Водитель решил, что она пьяная, и крикнул ей, что б она ушла с дороги. Но Алина его даже не услышала. Он понял, что она вся в слезах и не реагирует ни на что. Подошел к ней, усадил в свою машину, и молча отвез ее в гостиницу. Снял номер, налил ванную теплой воды о на руках отнес ее туда. Потом в кровать. И ушел.

Утром Алина нашла записку, где он писал, как его зовут, и, что они еще встретятся. Алина может оставаться здесь столько, сколько ей нужно.

 Так они начали встречаться.

Они ничего не обещали друг - другу, он иногда приезжал, и они занимались любовью. Хотя Алина знала, что кроме нее у него есть другие женщины, а у нее, предполагалось, другие мужчины. Она ему сказала, что сейчас лечится по-женски, и без презерватива им никак нельзя. Но однажды он дома ей предложил:

-Выходи за меня замуж?

Больше обманывать Алина не могла и призналась:

-Я ВИЧ-инфицированна.

-Что? Почему ты меня столько обманывала?! Почему ты сразу не сказала?!

И он только, что предлагал ей любовь до гроба.

-Убирайся отсюда!!

И Алина убралась. Еще легко отделалась. Он был обычным бандитом, и спокойно мог ее за это убить.

Когда она уже не ждала ничего хорошего, он ей позвонил:

-Извини меня, Алина. Я тебя обидел, но ты сама виновата. Я не могу тебе больше верить. Если б ты мне сразу сказала, все было б по- другому.

Алине стало немного легче. Он не простит ей, что она его обманывала. Я ей и не надо было. Ведь не любила Алина его. Она по уши была влюблена в адлерского Андрея. Когда Андрей в пятницу после капельницы ушел с мамой, она пришла в его палату, обняла подушку и вдыхала его запах.

Я так низко опуститься не могла. Хотя сколько раз мне потом хотелось иметь у себя какую-нибудь его вещь…коричневую мастерку "Адидас” – я бы ее выбросила или сожгла, что б не видеть. Потом бы жалела, а потом бы хвалила себя за силу духа.

Алина снова потеряла кандидата в мужья.

И еще на беду она столкнулась на улице с друзьями ее бывшего мужа. Они смеялись с нее, что она так растолстела, и рассказали ей, что б знала:

-За то, что тебя изнасиловали, благодари своего мужа, ха – ха!

Говорят же: беда не приходит одна. И Алина тому подтверждение. И Полина… И я, и много – много еще.

                                                    ****

Вова, Карен, Саша и Гарик отправились в город искать себе приключений. Там они встретили того грузина, который когда-то лечился с ними. Но потом его определили в другую группу, что б было не так страшно. Сначала в баре, потом на дискотеке они пили, пили и пили…

Вове не понравилось, как на него смотрит один мужичок,  и он решил набить ему морду. Что и поспешил сделать, догнав того на улице. Но удивлению Вовы не было предела, когда парень не испугался, а врезал ему  по морде так, что у него повылетала зубы.

Ни х…я себе, - подумал Вова. Хорошо, что он был здесь не один. В драку вписался грузин и заработал под глаз синяк. Пока они разбирались тут, Карен сцепился с кем-то в здании дискотеки. Вообще-то он спокойный человек. Так, только понты любит, но тут и его душа не вынесла. Вова таки удивлялся ему.

Поздно ночью три друга – три товарища оставили Сашу и Гарика в городе, и вернулись в больницу. Да еще перед дверью и сфотографировались. Так на фото и были они злые, без зубов и с синяком.

Через две недели Карен стал звонить в отделение. Хотел поговорить с Полиной. Один раз она разговаривала с ним более-менее вежливо. Но Карен, как и его брат не мог над девушкой не пошутить. И тогда Полина бросила трубку.

Карен посмотрел на свою трубку:

-Ты что делаешь, а?! Да как ты…ну ни х…я себе! Ты, что, совсем оборзела?!

В пятницу Карен узнал, что Полина с Хусейном покинули больницу и отправились пока в гостиницу.

Он и Вова вернулись из Грузии, и стали Полину искать. Прошли половину гостиниц Еревана, брали паспорта русских, что там остановились, и искали Полин. Потом искали паспорт Хусейна, но им не повезло. Они так их и не нашли.

У них оставалась последняя надежда хорошо провести время. Я должна была привезти соломку, и Вова с Гариком пошли у меня спросит об этом. В больницу они, конечно, не пойдут, а так, поговорят со мной под окнами.