НАЧАЛО: https://nerlin.ru/irbis_sergej_da_marja_nachalo

Увидев меня, трактористы покачали головой, но ничего не сказали. Бока сильно болели, но я как мог помогал Женьке и Сереге. Вру, конечно, я еще дня три только трос с крючка изредка снимал, да костёр жёг. Подоспело время обеда. Опять на задворках избы-столовой ожидал, когда преподнесут мою порцию отвратительных совхозных харчей. На крыльце, появился Сергей с тарелками. И я тут увидел, как от автобусной остановки к нему направляются те самые женщины. Мне не было слышно, о чем они спрашивали, и он что-то ответив, показал в мою сторону.
 Я не знал куда деваться. Почему-то не хотелось, чтобы они подходили ко мне именно сегодня. Лариса, взглянув на меня, поморщилась:
 - Больно?
 - Немножко. Да ничего пройдёт…
     Сергей поставил тарелки на пенёк, но есть при них не хотелось.
  - Спасибо вам, - сказала мне Лариса.
 - Да не за что.
 - Вы же наш заступник.
 - Да какой из меня заступник, - смутился я, ещё и слово идиотским показалось.
 - Владимир, ну других просто не было. Все-таки вы из-за нас пострадали.
 - Я ничего не знал,  я бы вмешался, - мрачно пробурчал Сергей. 
 - Видите ли, я уезжаю. И мне хотелось бы, чтобы Марья пошла к вам. Сергей говорил - у вас там в домике одно место свободное есть. В общежитии она не останется. Я знаю, Владимир, вы ее не обидите. С Марьей я уже обговорила, но не знаю, как вы на это смотрите? 
 Посмотрел на Марью, вижу, она за Ларису прячется, от хохотушки и следа не осталось, перепуганный котёнок какой-то.
 - Как я могу быть против? Пусть перебирается - отдадим ей маленькую комнату. И никто её у нас не тронет. 
 - Ну что, Марья, пойдёшь? - с надеждой в голосе спросила Лариса.
 Посмотрев на бурята и на меня, Марья кивнула головой.
 - Ну, тогда сходите с ней, заберите её вещи. Я теперь хоть спокойна буду и могу ехать домой.
 Серега крикнул стоявшим неподалёку ребятам:
 - Женя, Максим! Давайте до общаги пройдемся. 
 Они ушли, я остался с Ларисой наедине. Несмотря, что она на меня смотрела уважительным взглядом, я чувствовал себя как не в своей тарелке.
- А вы что уезжаете? - спросил я, уставившись вниз и не смотря на неё, чтобы хоть как-то продолжить разговор.
-  Да, я уезжаю, а ей еще рано. Она недавно приехала. Я хочу сказать, давайте уж на «ты» перейдём.
 - А как вам убежать удалось?
 - Ты как крикнул «бегите», мы сначала в комнате заперлись. Потом окно открыли и удрали с другой стороны дома. Постучались к одной бабушке знакомой, она нас пустила. У неё и переночевали... Я расчёт получила, моя колхозно-трудовая повинность закончилась. А почему ты, Владимир, на заднем дворе ешь?
 Я ничего не ответил и стал ковыряться в тарелке.
 - Ясно, стесняешься своего вида. Мы вчера на работу не ходили. Хотели даже до вас добежать, узнать как ты, но Марья была так напугана и боялась выйти. Мы до этого вас как-то не замечали, я даже и не поняла, кто тогда в коридор выскочил, думала какой-то из местных. Сами не видели, что на дворе происходило, нам другие рассказали.
 - С восторгом рассказали? – с иронией осведомился я.
 - Да вы что! Я даже представить себе такое не могла, и думаю, если заявление будете писать на них, я подпишусь. 
 - Я тоже не ходил на работу в то утро, отлёживался и тоже про вас думал. Только заявление я писать не буду.
 Лариса вздохнула и задумалась, покачала сокрушённо головой.
 - Всё боялась - вот уеду, и вас не найдём. Но хорошо Сергей нас сам отыскал. 
   Я уже поел, и сидел, ожидая, когда вечно тормозной Андрей закончит свою трапезу в столовой и заберет мои тарелки. Лариса продолжала с жалостью смотреть на меня. 
 - Надо примочки и компрессы делать. 
 - Сергей делает, мне и примочки и все на свете.
 - Он хороший человек?
 - Конечно, порядочный, добрый, только пить совсем не  умеет, - улыбнулся я.
 - Ну, умение пить думаю, не такое и важное качество. А чёрная борода просто ужас наводит. Владимир у меня скоро  автобус подойдёт, не обижайте ее, присмотрите за ней, - ещё раз попросила меня и, достав бумажку с телефоном из кармана, попросила, - как вернётесь, позвоните ко мне обязательно.
 - Даю вам слово, никто её и пальцем не тронет. А то, что борода пугает, это думаю и к лучшему.
Лариса засмеялась, я улыбнулся. Тут подошёл Андрей равнодушным взглядом посмотрел на женщину, забрал посуду и понес в столовую. Хотелось расспросить её – откуда она, где работает, но постеснялся.
 - Ну, вот и ребята наши идут, - сообщила Лариса, высмотрев их издалека.
     Сергей поставил сумку на лавку и крикнул:
 - Мы всё, готовы.
 - Ну, вот и все закончилось, - сказала Лариса, - Вон и автобус мой подъезжает. Владимир, спасибо вам, я надеюсь, что все будет хорошо. 
 Женщины о чем-то некоторое время беседовали на остановке. Видно было по губам, как Лариса несколько раз повторила: «Ты поняла?», а Марья согласно кивала головой. Затем старый «Пазик» забрал Ларису и обдав нас дымом и пылью, помчался  по просёлочной дороге. Скоро пыль окончательно заволокла его… 
 Провожая взглядом автобус, на секунду задумался: «Три пересадки, пять часов и в городе. Цивилизация. Она приезжает, заходит в квартиру и её встречает муж … а есть ли муж? Наверное, есть… у такой женщины он должен быть всяко».
 Резко повернувшись к Марье, я спросил:
 - Слушай, а у неё муж есть?
 - Есть… - удивлённо посмотрела на меня девушка, с которой я так хотел познакомиться и теперь она стоит рядом.
 Сергей обвёл всех взглядом, расправил плечи, выпятил грудь и сказал:
 - Ну что, в дорогу? После обеда на работу.
- Пойдём? Не бойся, тебе у нас понравится, у нас дом как крепость, у нас там и баня своя есть, - позвал я Марью.
 Подхватив сумки, тронулись в путь. Обозрев меня еще раз каким-то странным взглядом, Марья осторожно взяла меня под руку. От приятного ощущения женской руки сразу поднялось настроение и захотелось жить. Мы двигались чуть быстрее, а парни, таща сумки, быстро отстали.  С чего начать разговор я даже не знал. 
 - Ты что так разогнался, я не могу так быстро, давай остановимся, - жалобным почти детским голоском попросила она.
 - Хорошо, давай постоим ребят подождём, - сказал, когда уже дошли до моста.
Парни были ещё далеко. Они с трудом волокли баулы, непонятно чем набитые, при этом обливаясь семи потами. Женька уже не мог нести один и тащил за ручки вместе с Максимом.
 - Что ты там наложила? Уехать на месяц в совхоз, а вещей как на необитаемый остров приготовила.
 - Но я же женщина, мне много чего надо. Вам-то мужикам проще. Комплект трусов и кусок мыла. Ходите по деревне как эти... смотреть на вас тошно.
 Я облокотился на перила моста и смотрел, как в прозрачной почти стоячей воде плавают мальки, а сверху без конца бегают водомерки. Краем глаза  заметил, что она  внимательно меня рассматривает.
 - Не смотри на меня, - буркнул я. Не хотел, но получилось довольно грубовато. 
Хотя толком не видел с высоты моста своё отражение, но мне почему-то казалось, что любому человеку, встретившему меня, захочется добавить ещё.
 Она смутилась, отвернулась и стала смотреть в сторону. Серёга с двумя другими архаровцами были все ещё далеко.
 - Я понимаю тебя, ты уже жалеешь, что за меня заступился.
 - С чего ты взяла?
 - Грубишь потому что. Я смотрела и пыталась вспомнить тебя, будто где-то видела.
 - Нет, мне просто-напросто неприятно, что рассматриваешь мою битую рожу, а по поводу, что заступился - не жалею ни капли. Меня мама не так воспитывала.
 - Да-а? И как она тебя воспитывала?
 - Да можно сказать, никак, любила и всё.
 - Ты сам только что сказал, что воспитывала.
 -  Она мне  внушала - ты должен быть добрым.
 - Тогда я не понимаю, причём тут  «добрым»? Ты же противоречишь сам себе.
 - Никакого противоречия. Добрый, значит, посочувствует. Когда вы стали кричать, я сидел бы как все? А если б что-то случилось? Я же ведь понял, что в коридоре происходит что-то нехорошее.
 - Но другие же сидели.
 - Бог им судья, я за себя отвечаю. Хотя я их тоже не понимаю: четыре общаги, если бы собрались, то деревню с землёй сровняли...
 - Согласна...
 -  И прошу - не называй меня Владимиром, а ещё хуже того - Володей, - добавил я и улыбнулся.
 - А как? - лицо Марьи приняло изумлённое выражение.
 - Вова! Для своих я всегда - Вова, и всё! 
 - Мне и никогда в голову не приходило, что имя Владимир может быть неприятно.
 - Слишком официально, да и не нравится. А с Володей у меня другие ассоциации... Есть тут один… пионер-герой…
 - Хорошо, Вова! - смеётся, вижу, уже меня не боится, да разве можно меня бояться? - А меня Машей тогда не надо называть, тоже не нравится. А «Машенька» вообще бесит, звучит по-деревенски.
 Я достал пачку «Тушки», засунув сигарету в разбитые губы, прикурил.
 - Курить будешь? – спросил я.
 - Я курила, но бросила. Совсем недавно. Я другие курила.
 - Какие?
 - «Опал». У меня муж такие курит.
 - А ты что замужем?
 - Да совсем недавно, полгода еще нет.
 - Я тоже женился и года нет еще.
 - Значит мы молодожёны, - заключила Марья и засмеялась.
 Парни остановились на краю моста передохнуть, мы пошли дальше.
 - Вова! - обратилось ко мне черноглазое создание.
 - Что? – ответил я, искоса бросив на нее взгляд: и что Серёга говорил, будто у неё нос большой?  Красивый нос… привык, наверное, к своим плосконосым буряткам…
 - Серёжа - он как будто бы не русский. Татарин?
 - Нет, он бурят, правда, наполовину. Родом из Бурятии - недавно приехал. Сергеем Ивановичем можно даже звать.
 - Хм, Иванович…  - хмыкнула Марья
 - Его настоящее имя Батар. 
 - Как, как? Батыр?
 - Не Батыр, а Батар. А фамилия русская - Ерёмин. 
 - Нет, я лучше Серёжей буду звать. А тот парень и ещё один из ваших на току у нас работают: немножко странные какие-то, весь день молчат, даже между собой не беседуют, - сказала Марья, имея в виду явно Андрея  с Максимом.
 - А эти пацаны к нам «Дом быта» из спецшколы пришли, потому и такие. Задержка психического развития. Я тоже оттуда, между прочим, - это я уже пытался шутить с серьёзным видом. 
 Марья посмотрела недоверчиво, пытаясь во мне найти то, что по её мнению должно соответствовать выпускнику такой школы.
 - С первого взгляда и не подумаешь.
 - Ну, слава богу, сомневаешься, а то думал, поверишь, - засмеялся я, хотя я просто побоялся, что идти дальше передумает.
 - Ну зачем ты врёшь? Я уже и вправду грешным делом поверила,  - рассмеялась она, дёрнув меня за руку. 

 Потом я рассказал ей, как в начале первого класса пропустил месяц занятий по болезни. Я попал  в переполненный класс и меня посадили на самую последнюю парту. Все уроки глупо хлопал глазами и ничего не понимал. Учительница, которой осточертела моя непонятливость, привела меня  за руку к директору и сказала:
 - Посмотрите на него, он же полностью дебильный, отправьте его в соответствующую школу.
 Родители, страдающие непомерными амбициями в отношении своего чада, никак не могли согласиться с учителем. После долгих споров и переговоров полностью дебильного мальчика, который научился читать ещё в пять лет, перевели в параллельный класс. Где старенькая, но очень добрая учительница за пару месяцев превратила меня в одного из лучших учеников класса.

 Отдохнувший Серёга встал, взвалил на плечо сумку и закричал:
 - Меня подождите.
     Мы остановились. У подошедшего  Серёги с чёрной бороды капали капли пота.
 - Я с вами пойду, мне скучно одному.
     До дому уже оставалось пять минут ходьбы.
 - Марь, - тяжело дыша, промычал сын бурятского нарда. - А ты здесь, где работаешь?
 - Я-то?  На току. Либо зерно кидаю, либо на весовой груз принимаю.
 - Ясно, на лёгком труде.
 - А вы?
 - Мы волокуши таскаем.
 - А что это такое?
 Дальше бурят стал объяснять ей про наш тяжёлый, рабский и подневольный труд, который, по его мнению, должен оплачиваться золотыми слитками.
 Наконец мы подошли к домику. Зайдя в нашу развалюху, бурят поставил на пол сумку и рухнул на кровать.
 - Уфф … всё.
 Марья осмотрелась, не вынимая рук из куртки, прошлась по комнатам. 
 - Сразу видно, тут одни мужики живут, - сморщив нос, заключила она.
     Нам стало смешно – интересно, а что она ожидала увидеть?
 - Ну, знаешь, женщин нам здесь не полагается. 
 Тут дошли и остальная команда – Женька и Максим.
 - Спасибо мальчики, - поблагодарила Марья.
 Поставив сумку, Женя подобострастно кивнул головой и удрал в туалет. Максим как и Сергей, сразу упал на койку.
 - Вы не разлёживайтесь, - говорю им, - нам на работу ещё идти.
Марья, ещё раз оглядев на наше хозяйство, походив по нему, посмотрев на нас чёрными глазами, которые приводили меня в некоторое состояние, при котором слегка меняется пульс, глубокомысленно изрекла:
 - В принципе  - неплохо, и дом главное отдельный.
 Через пять минут пошли обратно. На работу уже опаздывали, Марья спросила:
 - А вы все с одного места работы?
 - Да, - ответил за всех Серёга, - Обувщики мы.
- Сапожники… - вставил я.
 Она засмеялась, а тот обиделся.
 - А что смешного, хочешь унты сошью - ни у кого в городе таких как у тебя не будет. Зимой в пятидесятиградусный мороз сто километров пройдешь и пальчиков не отморозишь.
 Марья подхватила Серёгу под руку, он засмущался, но было видно, что ему это нравится. Затем повернула голову ко мне, черные глаза уже искрили весельем.
 - Нет, Серёж, унтов мне не надо. Вова, а ты тоже обувщик-сапожник?
 - В какой-то мере, да.
 - Не поняла?
 - Я телерадиоаппаратуру ремонтирую, когда получается хорошо, то мастер, а когда плохо и брак - сапожник.
Серёга бросил на меня презрительный взгляд и фыркнул:
 - У меня нет брака, а ты не сапожник - ты просто бракодел. 
 - А я пока учеником парикмахера числюсь. Но, честно говоря, мне там не нравится, хочу что-нибудь другое, а что и сама пока не знаю, - вздохнула Марья.
 Так смеясь и шутя, мы дошли до  зернотока. Максим и Андрей пошли с ней, они тоже там трудились, а мы на свою яму опоздали, больше из-за меня. Шофера нас нещадно материли и волокуши вытаскивали сами. Но Серёга с Женькой быстро впряглись, и кучу машин выгрузили буквально за час. Не знаю как у парней, но валяясь на фуфайке у костра и рассматривая безоблачное небо, настроение у меня было уже другое.
   
 Вечером, разгрузив последнюю машину, зашли за Марьей, она уже ждала на выходе, разговаривая с весовщицей Ниной.
 - Привет, - говорю я, - отработала?
 - Я уже давно отработала, я боюсь ходить одна, даже до столовой одна боюсь, - и смотрит на нас с таким видом, от которого её хочется сразу укрыть и спрятать.
 - А нас не боишься? – сдвинув брови и сузив глаза, низким и хриплым голосом спросил Сергей.
 - Нет, уже нет, - взглянув на нас, засмеялась повеселевшая Марья. – Вова, у меня очки тёмные есть, дать тебе?
 - Не хватало мне ещё по деревне в тёмных очках ходить, - морщусь я, представляя себя виде шпиона из старых фильмов.
    Завернув за угол столовой, я сел возле пенька и стал ожидать своей паёк. Через пять минут из вышла Марья, держа в руках  тарелку с двумя котлетами и слипшейся лапшой, и как всегда - компот.
 - Почему две?
 - Это моя, я не хочу.
 - С мухами котлеты, поди, опять?
 - А что тебе тоже попадались?
 - Постоянно, - пробурчал и стал есть. Подняв глаза, я увидел, что она смотрит на меня и чуть улыбается. 
 - Не смотри, - недовольно сказал я ей, глядя утром на себя в зеркало, мне все казалось, что более живописной морды просто не существует.
 - Да ладно тебе…  вон и Серёжа идёт.
Тот присел рядом со мной и толкнул локтем.
 - Жри давай быстрей, домой охота.
 - Какой ты бессовестный, Серёжа, - заступилась Марья.

 На пороге дома мы с Серёгой открыли дверь, и как галантные кавалеры пропустили даму  вперёд, не успев даже зайти за ней, как она тут же закричала:
 - Это что такое?!
Мы испугались, посмотрели недоуменно в сторону, куда она показывала:на верёвке, протянутой через комнату, висели Женькины портянки. 
 - Немедленно это убирайте! Безобразие!
 Женька заныл:
 - Куда?
 - Хоть куда! Не должен этот ужас висеть перед лицом!

      Я почувствовал, что с появлением этой принцессы в доме будет все по-другому. Да и все это поняли. Женьке пришлось бегать и соображать, куда девать эти необходимые нам вещи, но так ненавидимые женщинами. 
Я взял Марьины сумки и переставил на кровать Толика.
 - Это чья кровать? – поинтересовалась Марья.
 - Это Толькина, бывшая.
 - Да ты с ума сошёл, убери! На кровать покойника? Совсем что ли? – раскричалась она, эмоции у неё действительно бьют через край.
 - Ладно, спи на моей, я тогда туда пойду, - не стал вредничать я.
 - И ты там не будешь спать, я буду спать здесь с тобой, у стенки, за твоей  спиной. 
Рука не  дрогнула, сумки не выронил, просто подумал - наверно ослышался. Сергей посмотрел на меня и  захихикал. 
 - Что ты хихикаешь, я буду только спать, и ничего больше. Сергей, ну прекрати ржать. Вова поставь, пожалуйста, сумки на свою кровать. И мне нужно переодеться, выйдите на минутку.
 - Слышал, что она сказала? - заулыбался Сергей, когда вышли в сени, - не вспугни птичку, Вова.
 - Да перестань ты, терпеть не могу такие подколы… но особенно от тебя, - довольно грубо и сердито сказал ему в сенях.
 - Почему? - удивлённо и обиженно спросил он.
 - Потому… не к лицу они тебе, - озадачив Серегу, я взял сигарету, стукнул его легонько в плечо кулаком и вышел во двор.

Все равно было заметно, что из напуганного воробья Марья превращалась совсем в другую птицу, тоже воробья, но с другим настроением. Когда зашли обратно в комнату увидели – Марья  переоделась в спортивный костюм, по виду явно не с магазина, а с барахолки. В те годы приличную одежду можно было купить только там. 
     Я ненароком заглянул в её раскрытые  сумки: чего там только не было - и одежда, вешалки, косметика, зеркала, куча посуды - всего не перечислить. Но больше всего поразило, там лежало, то, что мне в совхоз не пришло бы никогда в голову взять. Настоящий электрический утюг!
 - Да - а… и как ты это до автобуса донесла?
 - Муж довез на машине.

Сергей натопил баню, мы все помылись. Марья одна боялась, и потому мне пришлось нести караул у дверей бани, пока она там плескалась и без конца беспокоилась: «Ты здесь? Не ушёл?». А караул по очереди с Серёгой пришлось нести до самого последнего дня ссылки, ей всегда казалось, что когда-нибудь туда войдет чужой непрошеный гость.
     Наступило время отхода ко сну. Серёга напомнил мне:
 - Вов, ты про компресс не забудь. 
 Компресс был в кастрюле. Марья спросила, как им пользоваться.
 - Траву со дна распределяешь по Вовкиной морде, потом накрываешь полотенцем, смоченным этим отваром и периодически проверяешь, может он там уже давно задохнулся. Если задохнется, сделаешь искусственное дыхание. Через час снимите. Меня такой компресс бабка научила делать, когда мы свои морды после драк отмачивали, - весёлым тоном разъяснял знаток бурятской фитотерапии.
 Конечно, что и говорить, когда за тобой ухаживает женщина, ощущения совсем другие.  И всю неделю потом Марья своими маленькими ладошками разглаживала мне полотенце на лице. Не терпелось в этот день хотел посмотреть - в чем она ляжет в кровать. Легла в какой-то дурацкой пижаме, при этом старалась не смотреть на меня.
Ночью не спалось. Тело болело, и наличие второго человека, пусть даже и маленькой женщины, комфорта не добавляло, но согнать меня на Толькину кровать уже не смогли бы никакие силы. Да и, в конце концов, мне хотелось до нее дотронуться, но как только я случайно прикоснулся к ее плечу, сразу вздрогнула. Я поднялся, взял пачку сигарет из тумбочки и открыл дверь. Она тут же вскочила:
 - Ты куда? 
 - Курить, спи давай.
 - Я с тобой, - вскочила она с кровати. 
На улицу не вышли, сели в сенях на старые табуретки, при этом огромная Серегина куртка почти полностью поглотила ее.  
 - А ты чего не спишь? - поинтересовался я у неё.
 - Мне страшно, мне кажется, они и сюда придут, - глядя взглядом ребёнка, которому рассказали на ночь страшную сказку про волков.
 - Сергей сказал, что не придут. Все равно они чувствуют себя победителями, да и, похоже, они сами понимают что переборщили, - тут просто наврал ей, хотя сам я не имел ни малейшего понятия, что они чувствовали или понимали сейчас. 
 - Сергей - охотник, он и с медведем дрался, и нож у него шаманами заговорённый. Ему эти отморозки нипочём, - продолжал врать, косясь на Марью, переживая, вдруг не поверит. 
 Я был не в курсе, ходил  Сергей на медведя с ножом или нет, хотя, как и предполагал - сказка подействовала.
 - Пошли спать, а то завтра не встанем, - сказала Марья повеселевшим голосом, - а откуда ты Ларису знаешь?
 - Ларису? Я её никогда раньше не видел. А что?
 - Странно… Она мне сказала, что тебя хорошо знает уже много лет.
 - Ну, может быть …

 В конце концов, заснули, но проснулся я раньше всех и оттого что, она во сне обняла меня, а носом уткнулась в мою спину, и я, открыв глаза, так и лежал, ожидая пока не поднимется Андрей. Иногда он мне напоминал мальчика-робота из одного детского венгерского фильма. Сколько помню, он всегда вставал самый первый без всякого будильника. Шуршание в сумке, когда он доставал свою зубную щётку и пасту действовало на всех как звонок и вслед за ним вскакивали остальные. Неизвестно по какой причине он не держал туалетные принадлежности в бане, а складывал в сумку.
Времени до подъёма оставалось ещё много. И тут я кое-что понял, вернее почувствовал - нет больше того состояния тревожности, более того - просто полный душевный покой. Непонятный страх, неустроенность, беспокойство куда-то испарились.  Так судьба положила за мою спину женщину, которую я должен защищать от местных волков, только я оказался немного не подготовленный.
Пробудившись утром, наша принцесса первым делом спросила:
 - Серёжа, а ты на медведя охотился?
Всё - конец… сейчас начнёт расспрашивать…
 - Ходил и не раз, - ответил тот так просто, как будто речь шла о походе в булочную.
 Марья расспрашивать не стала, а лицо у неё приняло выражение счастливого ребёнка, которого убедили, что Дед Мороз существует.
 - Как спалось? – поинтересовался Серёга, осторожно посмотрев на меня, на что я в ответ ему улыбнулся.
 - Нормально, - ответила Марья, - тесновато, но спать можно. 
Не успели мы даже встать и одеться, как пришла наша кураторша Антонина Петровна. 
 - Здравствуйте, молодые люди, - поприветствовала нас с улыбкой, от которой сразу становилось не по себе. Причём, обращалась как всегда ко всем, но не ко мне. Я как человек для неё уже не существовал.
- Здравствуйте, здравствуйте, - загалдели мы.
Услышав среди мужского хора женский голос, её лицо перекосилось, от ужаса, но больше скорее от гнева. Женщины-революционеры, думаю, не ощущают ужасов, они только испытывают ненависть к врагам народа. Мы с Марьей еще лежали на кровати. Антонина Петровна стала часто дышать, лицо покрылось багровыми пятнами. Казалось, она сейчас просто взорвётся. Я понял - приехали... 
 - Это что такое? Это как понимать? Я для чего вам дом дала - притон устраивать? - завопила так, что казалось её услышат за рекой. - Мало того, что наркоман, ещё и развратник. Правильно, что тебе наши морду набили! Ещё и бабу притащил в постель. А ты проститутка чего разлеглась, глаза твои бесстыжие…

 Марья неожиданно перескочила через меня, схватила веник, но тётка предусмотрительно выпрыгнула в сени. Я тоже вскочил, испугавшись, вдруг Антонина своей железной рукой что-нибудь сделает Марье. Петровна, опасаясь, что её поколотят два конченых человека, предпочла ретироваться.
 - Пошла вон, дура чокнутая, - крикнула Марья вдогонку, потом повернулась ко мне, и, глядя на меня широко раскрытыми глазами, спросила шёпотом:
 - Ты что, правда, наркоман?
 - Да нет, - Сергей засмеялся, и ему пришлось рассказывать историю с маком.
 - Ты Марья, поосторожней с ней. В прошлый заезд у нас один привёл в общагу местную пьянчужку на ночь. Так она ее за волосы на улицу вытаскивала, - предупредил я.
 За окном слышался удаляющийся крик, что-то там про письмо на работу и о городских проститутках. Писем на работу я никогда не боялся, все в коллективе меня хорошо знали и тому, что там было написано, никогда не верили.
 После Женьки наступила моя очередь идти умываться. В бане посмотрел на себя в зеркало и вдохнул: бриться из-за ссадин я ещё не мог и мой вид с щетиной и не проходящими синяками делал меня похожим на опустившегося бомжа. 
     Только собрались выходить из дому, как меня остановила Марья.
 - Подожди, сядь на стул, я припудрю тебя хоть маленько.
 - Не надо меня припудривать! Буду ходить как этот… как педик...- возмутился я.
 - Да я чуть-чуть, не так видно будет, - усадила она меня на стул силой.
Пока она занималась противоестественным для мужчины делом, я смотрел в её глаза, через некоторое время понял, что лучше не надо, а то…

ПРОДОЛЖЕНИЕ:  https://nerlin.ru/...akhmed