Звонок в три часа ночи в дежурную часть не обрадовал никого, а тут еще вопль в трубку:
- Я их убил! Я убил их всех!
Дежурный с трудом добился адреса. Оперативная группа выехала в предновогодний мороз и снег. Неоновые огни расцвечивали падающие снежинки во все цвета радуги. Огромные ели, украшенные пластиковыми шарами, натуральным снегом и гирляндами, замерзшие фигуры дедов Морозов, Снегурочек, зверушек, создавали впечатление, что праздник уже был и закончился. Опер Семенов Вадим, сосредоточенно оглядывался по сторонам, криминалист жевал резинку, судебный медик прислонился к двери и задремал, даже всхрапнул, что вызвало смешок у водителя. Наконец, подъехали к нужному дому, набрали на домофоне номер квартиры. Звонок пищал, пищал, но никто к двери не подошел. Набрали другой номер, ответил старческий голос:
- Кто?
- Откройте, полиция.
- Да, сейчас! Я не вызывала! Идите своей дорогой!
Набрали номер следующей квартиры, Вадим твердо сказал:
- Откройте, скорая. Квартира, откуда вызывали, не отвечает.
Сработало! Дверь пискнула и открылась. Не дожидаясь лифта, взлетели на четвертый этаж. Вадим отметил кровавую дорожку к лифту. Дверь в нужную квартиру оказалась не заперта. Сразу в пороге наткнулись на кровавую лужу, с отпечатком чего-то квадратного.
- Василий, - крикнул опер, - начинай плясать от двери.
Криминалист, покачав головой, принялся раскладывать масштаб, фотографировать. Остальные ввалились в кухню. За столом, лицом к двери, сидел короткостриженный амбал с витиеватой цветной наколкой на левом плече. Он был в трусах и майке, голые окровавленные стопы выглядывали из-под стола, такие же окровавленные руки держали: одна - стакан, вторая - соленый огурец. По стенам брызги крови. Амбал поднял вверх, в приветственном жесте, стакан, буркнул: "Ваше здоровье", и выпил в два громких глотка все содержимое.
- Ты что ли Васнецов Петр? - спросил, брезгливо поморщившись, сыщик.
Мужчина молча кивнул, вгрызаясь в огурец.
- Ну, ты натворил! Даже сесть некуда! Рассказывай, кого, зачем, чем? Быстро!
Петр обтер грязной кистью рот, отчего на лице появились бурые полосы, прожевал, сглотнул и заплакал, причитая:
- Не знаю, начальник! Не помню! Помутилось, видимо в голове! Понимаешь, теща приехала, праздник праздновать! Встретили, выпили! Теща у меня, не поверишь, начальник! Человечище! - он всхлипнул, добавил несколько новых бурых полос на лице, вытирая слезы, продолжил: - Лучше бабы не встречал! Потом детей отправили по путевке во Францию, - он наклонился вперед, поманил пальцем опера к себе, - вот скажи, ты встречал в пятнадцать - семнадцать лет Новый год во Франции? Нет! То-то же! Я тоже не встречал. А они будут! Хотя... Теперь, наверное, не будут! Теща, понимаешь! Теща купила путевки. И моему шельмецу, и второй внучке. Двоих отправили! Потом снова выпили.
- Какой второй внучке?
- Так две у нее дочери. Моя жена - Валентина, и еще одна. Светка. Через три квартала живет. Вот все у нас и сидели. Светка с Витькой. С мужем, мы с женой, теща. Душевно так посидели. Долго. Потом куда-то бегали. Что-то покупали. Праздник же скоро. Снова пили. А потом... - он поднял на опера несчастные преданно-собачьи глаза, сказал: - Начальник! Не помню! Совсем ничего не помню! Просыпаюсь - один. На Валькиной подушке топор кровавый, везде кровь. И никого! Понимаешь, - он пьяно всхлипнул, размазал по лицу слезы и сопли, налил стакан, поднял, спросил: - Будешь? За помин души усопших...
- Ты того, хватит пить-то! Хватит! Поставь стакан! - вмешался судебный медик, - Сдохнешь еще! - он повернулся к оперу, - Вадим, а трупов-то нет!
- Как?
- Да вот так. Трупов нет. На кровати, на подушке лежит топор, небольшой такой, в крови, подушка тоже в крови.
- Что ты сделал? Где трупы?
- Начальник, не помню! Помню, у порога сумка. Большая! - он пьяно и по-охотничьи раскинул руки, - но куда делась, не знаю! Начальник! Мне страшно! Я их убил, да? Расчленил и вынес? Да, начальник?
В это время в квартиру вошел следователь следственного отдела. Брезгливо морщась, спросил:
- Почему трупы до моего приезда вывезли? Протокол не соблюдаете!
- Так трупов нет, - ответил опер, - не знаю, что делать!
- Нет? Это хорошо. Трупов нет, нет преступления. Зачем меня позвали?
- Я не звал. Это, наверное, дежурный. Этот же заявил - зарубил-зарезал. Вот, тот и постарался.
- Трупы найдете, вызовите! Я поехал.
Следователь вышел, недовольно оглядываясь и бормоча себе под нос: "Какого подняли? Спал бы, а теперь, час, два и подъем". Вадим тоже был недоволен: сесть некуда, везде кровь, которую должен он описать, а криминалист заснять. Трупов нет. Где их искать, не ясно. Конечно, в первую очередь ближайший мусорник. Вряд ли в таком состоянии убийца потащил бы трупы дальше.
- Расчленил и вынес? - подумал он вслух.
Тут же откликнулся примостившийся на чистом кусочке подоконника, судебный медик:
- Э, нет! Тут крови мало. Кабы расчленил... Ого-го сколько было бы. Нет! Скорее - согнул, как баранку, в сумку затолкал и вынес.
Петр удивленно смотрел на медика:
- Нет, у меня такой сумки нету! И теща, под сто килограмм! Нет! Не может быть! Подумайте, может другое объяснение есть?
Криминалист, обмеривая потоки крови на стене, удивленно оглянулся:
- Ты посмотри! Мы за него должны еще и признание расписать! Ты, давай, рассказывай, что с женой и тещей сделал?!
В этот момент Васнецов Петр как-то подтянулся, приподнялся, все опьянение с него слетело. Он истово перекрестился и с воплем: "Прости! Оставь меня!", - кинулся к кухонному окну. Хорошо, медик оказался рядом. Вдвоем с оперативником они скрутили Петра. При этом каждый подумал: "Белая горячка", но, оглянувшись, увидели в дверях симпатичную рыжеволосую женщину. Она смотрела на всех удивленно-испуганным взглядом:
- Что здесь случилось? - наконец, произнесла она.
- Убийство, - ответил посетительнице опер.
- Валенька, так ты жива? - обрадовался Петр.
- Кто кого убил?
- Вот, этот гражданин утверждает, что убил жену и тещу.
- Интересно. Говорят же, что у пьяного на языке, то у трезвого на уме, - прошептала женщина, потом громко добавила: - никого он не убивал. Напился так, что уснул за столом. Мы его с мамой в кровать оттащили, уложили. А мама привезла двух гусей. Она всегда к Новому году нам откармливает. Петька обычно их рубит. В этот раз заснул. Мы решили - сами. Я держала, мама рубила. А он вырвался. Кровь во все стороны брызжет, он скачет, крыльями машет! Пока поймали, думала, вообще все зальет. Поймали, в сумку засунули вместе с целым. И побежали к Светке. Вот.
- А почему вдвоем побежали? Можно было бы одному кому-то?
- Страшно, ночь ведь. Я маму оставила, а сама на такси вернулась. Там второй зять зарубит, а Светка поможет поскубать. А мне тут убирать теперь!
Вся следственная бригада стояла, открыв рты.
- Так я вас не убил? - переспросил Петр, - Как хорошо! Значит, начальник! За здоровье моей жены и тещи, а?! Ну, давай, начальник!
Опер не обращал внимания. Он думал, потом спросил:
- Погодите, гражданочка! А как в постели оказался топор?
- Да, дорогуша, - пьяно щурясь, поддержал опера не состоявшийся убийца, - отвечай! Как?
- Откуда я знаю? Мы собрали сумку, рядом положили топор. Мама заскочила в туалет на дорожку, а я вернулась в кухню, проверить, выключила ли газ. Потом мы вышли. Только у Светки я заметила, что топорик мы забыли.
- Ясно. Вот откуда наш убивец про сумку большую знает, - рассмеялся криминалист.
А опер подвел черту:
- В общем, дорогие, так: тебе Петр, бросить пить. А вам начинать уборку. Я рад, что все живы.
Мне очень понравилось, как написан этот рассказ - так живо, ярко и динамично, что невозможно оторваться.
К Петру Васнецову я испытала симпатию сразу же, как только он появился в повествовании, поскольку у него была витиеватая наколка. Я люблю татуировки и поэтому питаю к людям с татуировками некоторую симпатию. По мере повествования Петр нравился мне всё больше. Он испытывал ужас и вину от того, что, как ему казалось, он совершил. Но он не боялся наказания, которое могло ему грозить, и вообще, похоже, не думал о предстоящем лишении свободы. Также мне понравилась искренность Петра и его непосредственная манера общения с полицейскими.
Может показаться, что у этого рассказа счастливый конец, но я бы так не сказала. До самого финала мне казалось, что родственники Петра Васнецова - хорошие люди. Но, когда я узнала, что они делали с бедными гусями, я ужаснулась. Если уж убивать, то убивать мгновенно, неожиданно для жертвы и абсолютно безболезненно. А не можешь так убить - не берись. Страшно представить мучения раненого и перепуганного гуся, который метался по квартире, пытаясь спастись. А потом его поймали, запихнули с сумку и понесли куда-то, продлевая его страх и боль. Возможно, лучше бы его мучители действительно погибли от топора - они это заслужили больше, чем бедняга гусь.
История действительно забавная, и написано интересно - не смог ни на что отвлечься пока не дочитал, в общем в жизни то бывает и похлеще и хуже всего то - что в таком состоянии и убийства и грабежи, а как чуть отрезвеют - поздно, сделанное может всю жизнь перечеркнуть, лучше никогда не доводить до такого состояния и вообще лучше не пить.
Вспоминая грехи молодости, аж морщусь от ощущения, как же тяжко и гадко бывает, когда, проснувшись с перепоя, вдобавок головной боли и тошноте, не можешь собраться с мыслями и восстановить в памяти половину вчерашнего праздника. Провал просто! Могу представить состояние бедолаги, проснувшегося в одиночестве посреди окровавленного интерьера. Забавно, но и правда, не будь у него хоть мимолётных мыслей об убийстве, такая мысль вряд ли пришла бы в голову. Рассказ увлекательный, хоть и в целом предсказуемый.
Всё хорошо, что хорошо кончается! А такие (или подобные этому) случаи, действительно, влияют на психику пьяницы. Что не могут сделать наркологи, сможет он сам, если привидится такое... А у гуся и курицы крови на самом деле много. Однажды у мужа петух из-под топора вырвался. Пока мы гонялись за БЕЗГОЛОВЫМ петухом по огороду, он нам всё забрызгал!
Забавный рассказик. Я думаю, что подобные ситуации - не такая-уж и редкость. В пьяном виде действительно люди совершенно неадекватно себя ведут и действительность от них порой ускользает совершенно. >(
0
