Пролетка остановилась у ломбарда, где  Варю ждало поистине ужасное испытание.

Уже выходя с немалой суммой вырученной за перстень ,она  в дверях, столкнулась с молодым человеком.,

Они посмотрели друг на друга ,и девушка чуть не потеряла сознание.

Это был Илюша, тот самый, что поехал воевать за освобождение Греции, тот самый, что писал Варе стихи, и кого она оплакивала все это время.

Но юноша сделал вид ,что не узнал ее, и когда она назвала его по имени, вдруг передумал заходить в ломбард, и быстро удалился .У Вари не было даже сил его догнать.

 Извозчик видя, как побледнела барышня, помог ей дойти до коляски, и когда уже Варя села, и лицо ее несколько порозовело ,мужик огорошил ее вопросом:

- Что барышня неужто Грека знаете?

- Какого грека?

-Да Грека, вора, все  байки рассказывает, как он против осман воевал. Аника-воин. У меня брат голову сложил на Дунае. А энтот под юбками  у шлюх всю войну просидел.

- Верно, обозналась,- но уже понимала, что не ошиблась, заплакала горько и навзрыд.

-Куда теперь барышня?

- Мне бы переночевать в приличном пансионе.

-Да и то верно ,дело к ночи. Тут недалеко меблированные комнаты.

Хозяйка была чем –то занята, и Варю проводила до номера вертлявая горничная.

Девушка так устала, что не обратила внимания, на тайные знаки коими обменялись кучер и служанка.

- Чаю желаете, барышня?

-Да ,очень.

Наконец-то она осталась она, но оглянувшись вокруг, Варя почувствовала некоторое беспокойство. Единственное небольшое окошко комнаты было с решеткой ,и выходило во внутренний двор, похожий на колодец.

Но горячий чай, да еще и пирожное из французской кондитерской, успокоили девушку. Она уже хотела прилечь на высокую кровать, как вдруг  щелкнул замок, дверь закрыли  снаружи. Варя кинулась к столику ,где  ей оставили ключ от номера, столешница была пуста.

 Варя стала стучать в двери  сначала руками, потом схватив банкету, била ею, но никто не приходил : ни враги, ни друзья.

И вдруг послышались шаги, по коридору гостиницы шли какие-то люди, судя по голосам мужчины. Варе вдруг сделалось страшно, в горле пересохло, силы оставили барышню, и она опустилась на пол, прямо под дверью.

-Так, где стучали, Прохоров? Почудилось  тебе .

-Нет, ваше высокоблагородие, точно стучали.

Слова про « благородие» придали девушке сил, и она захлопала по двери ладонью.

-Извольте открыть, немедленно!- последовал приказ.

В дверях заскрежетал ключ, Варю стали отодвигать вместе с открываемой дверью.

Сначала в комнату протиснулся городовой, в зеленом мундире, следом еще  мужчина в форме.

-Коллежский асессор Северин,- слегка заикаясь, произнес он, потом спохватившись, помог Варе встать.- Позвольте,  я вам солдата дам, домой  проводить.

Варя подняла на офицера заплаканные глаза, и прошептала:

« Варвара Николаевна Малышева, тверская дворянка, нет у меня дома».

И это было ведь правдой, не было у нее дома в этом огромном каменном городе.

- Но ведь кого- то вы знаете в Петербурге, не правда ли?

-Да , но не помню ,- она устыдилась признаваться этому красивому офицеру в знакомстве с любовницей, пусть даже и вельможи.

- Вам здесь оставаться нельзя, если Вы позволите, вас к моей бабушке отвезут.

Варе  стало страшно, а вдруг и этот, такой милый и вежливый человек, развратник ,или сводник. Но выбора не было, не на улице же ночевать.

Но это действительно была бабушка, милая, похожая на всех бабушек на свете. И комната была так похожа на Варину светелку в Улыбино, что девушка заснула счастливо улыбаясь.

Утром, когда Варя и Анна Андреевна пили чай, пришел усталый Северин, которого ,бабушка звала Митенькой.

Теперь, Варя спокойно могла рассмотреть своего вчерашнего спасителя : лет двадцати пяти, темные короткие волосы, смешной хохолок на макушке. Карие глаза  в обрамлении густых длинных ресниц. Пенсне делало это красивое лицо старше, или бессонная ночь Варя еще не решила. Но стало вдруг, так спокойно на душе. Такой не предаст, не бросит. А Северин явно смущаясь, слушал Варину историю, хмурил густые брови. Потом неожиданно признался: «Ваш опекун  нашелся ,правда убитым, в той самой гостинице. Вы, Варвара Николаевна, абсолютно свободны».

- Как хорошо, mon cher[1] , ровно через три дня у Вареньки день ангела. Мы должны ее отвезти в Улыбино. Боже, как давно не была я в деревне.

-Бабушка, у  меня служба.

- Ничего, я вот отпишу  графу Дмитрию Николаевичу[2], он не осмелиться мне отказать в твоем отпуске.

Ослушаться бабушку, коллежский асессор, конечно не мог, как и министр внутренних дел .

Варя виделась с Дмитрием редко, у того открылись какие-то неотложные дела. Дни проходили по-домашнему, за разговорами и вышиванием. Анна Андреевна нахвалиться не могла на Вареньку. 

Уже были собраны вещи , ждали только Дмитрия, он явился, и позвал женщин в свой кабинет. Когда дамы сели, Северин , волнуясь начал разговор.

-Варвара Николаевна, я приготовил вам подарок. Очень рад, что успел ,и отъезд не надобно откладывать.

-Митенька, ну, право слово, не пугай нас.

- Вот, вексель[3] на ваше имение, заложенное господином N. Теперь Улыбино ваше. После праздников к вам приедет лучший стряпчий Петербурга, и вы сможете вступить во владение.

И он протянул девушке гербовую бумагу, умолчав о немалой сумме заплаченной им за вексель. Варенька смотрела на Дмитрия, такими глазами, что он покраснел, и, смешавшись, вышел из кабинета.  

Дальше для Вари началась  сказка: и карета с шестеркой лошадей, и Дмитрий ,ухаживающий  за ней всю дорогу ,и его бабушка, делающая вид, что дремлет.

А  когда на крыльце усадьбы их встретили хлебом солью все домочадцы, Варя поняла -  вот оно счастье.

Над  Улыбино летел колокольный звон, и  пел о долгой и счастливой жизни в любви и согласии.

-