В это же самое утро с противоположной стороны к городу скакал поручик Зуев.

Мужчина в самом расцвете сил, темные волосы вились  кольцами, бравые усы, лицо его несколько портил крупноватый нос. Но он все равно слыл дамским угодником, и похитил не одно нежное сердце.

Сегодня он был ужасно раздосадован по - причине, во-первых, шишки  на лбу, во-вторых, что еще более обидно, полученной от родной сестры .

Сестра его Мария Павловна, вдова генерала от инфантерии, души не чаяла в младшем брате, шалопае и повесе. Но даже ее ангельского терпения не хватило пережить потерю жемчужного ожерелья пятнадцатого века, родовой реликвии Зуевых.

Узнать об  этом  удалось благодаря пучку розог, доставшемуся Мишиному  ординарцу, который привез барина далеко за полночь, из расположения стоящего за городом   гусарского полка.

Мария Павловна сначала всплакнула, потом посчитала в уме, во сколько обойдется братнина беспечность, и, высморкавшись, поспешила в спальню негодника.

По пути почтенная дама, оттаскала за косы, поломойку, разогнала поющих в девичьей баб и девок, и ворвалась к братцу.

Тот никак не мог прийти в себя от выпитого с ночи шампанского, и тогда в негодовании, Мария Павловна ударила родственничка, в лоб. Кулак у дамы был, как у  гренадера. Мишель на мгновение потерял сознание, очнулся уже от брани, и, поняв, что сестре известно про его ночные забавы, прихватив одежду, ретировался в окно. Сестра была скора на расправу, но так, же отходчива.

Обиднее всего было Зуеву покидать  теплое юное тело, очередной «пастушки», именуемой Глашей. Таких сладких мук поручик еще никогда и ни с кем доселе  не испытывал.

Ветер в лицо, стремительный галоп, и при въезде в город, офицер был уже свеж и бодр. К тому же обнаружилось, что сестрица не добралась до денег. Каналья  ординарец, потерял сознание от экзекуции раньше, чем рассказал о выигрыше.

«Надо думать, сестрица уже увидела на Глаше родовую реликвию, и мучается раскаянием. Вот пусть и помучается, а мы пока в городе отсидимся».

Зуев вошел в трактир, где по причине раннего утра посетителей было всего двое.

- Половой, вчерашних щей, рюмку водки.

-Сей момент вашескородие,- браво отозвался слуга.

 Поручик прошел за стол у окна, и, положив фуражку, снова пощупал лоб.

Было больно.

За соседним столом сидел  господин, весь в черном, только седые волосы, сверкали серебром. Черным даже был платок, которым господин вытирал высокий лоб.

-Вот уж везение, с утра гробовщика встретить,- подумалось гусару.

Человек в черном встал, подошел к его столу,  и, поклонившись, произнес: «Позвольте составить компанию?»

- Компанию я собираю только за карточным столом,- попробовал уклониться от знакомства Зуев.

- Могу не только угостить вас, но и скрасить наше знакомство  интересной беседой.

- Валяйте, садитесь.

Половой уже принес выпить  и огурчиков, и поручик, откушав  холодной, со льда водки, внимательно посмотрел на странного соседа.

Хоть мужчина и был сед, старым его назвать было трудно. Худощавое, аскетичное  лицо, прорезали морщины, но не те, что накладывает на кожу время. Это были следы страданий, потерь и даже возможно голода.

При этом глаза незнакомца серого, почти стального цвета, смотрели так властно, что Мишелю  стало стыдно за свой помятый вид, и он уже собрался оправдываться перед незнакомцем, но тот заговорил сам.