Как вы думаете – что нужно немолодому человеку? Наверно догадались… А вот они все меня забыли, а мне скучно. Я совершенно обычный пенсионер. Чтобы как-то развеяться, сижу на лавочке в маленьком скверике в роли наблюдателя. Они - это мои дети и внуки, которые так поглощены собой, что забыли – ведь еще на свете существует их отец и дед. А здесь на аллейке, как обыватель я просто рассматриваю лица прохожих, которым нет дела до моей депрессии.

Мимо проходит мужчина, он моложе меня, но седовлас и явно нездоров. Неожиданно он останавливается и приближается ко мне. 
- Георгий Иванович Самойлов? Я не ошибся?

    Он не ошибся - это я и есть. Припоминаю, что его где-то видел, хотя память вытащить его лицо из своих закоулков вот так сразу отказывается. 
- Да это я…. А мы с вами знакомы?
- Знакомы… благодаря вам я отправился на пятнадцать лет, и почему-то еще вас не забыл... Весь «пятнарик» от звонка до звонка отсидел, без права на амнистию.

    Я догадываюсь, что это один из бывших моих подследственных. Но молчу  - в конце концов, раз он первый подошел, то пусть мне и напомнит. Я проработал следователем почти тридцать пять лет, перед моими глазами прошло много лиц - и преступников, и свидетелей и потерпевших.
- Вы дело мое вели по убийству. Мне просто интересно – как вы на меня вышли? Ни одной зацепки не было, все ведь продумали.
«Своих» убийц я хорошо помню.
- А …  это вы…
- Да! Вы вспомнили?
- Да, конечно - интересное дело было…

Память быстро вернула меня на двадцать лет назад. Тогда в  милицию обратилась некая Замятина с заявлением о пропаже сына  Андрея Замятина.  Из нашей с ней первой беседы выяснилось, что сын и ее невестка не отвечают на телефонные звонки, дверь тоже не открывают.
- Может, уехали по своим делам или отдыхать? – спросил я, так как знаю – многие «пропажи» чаще обычный признак невнимания и неуважения к близким.
- Он бы в любом случае позвонил. Андрюша всегда звонит и справляется о моем здоровье, но тут пять дней подряд его нет ни дома, ни на работе, автомобиля его возле дома тоже нет, свет по вечерам и ночам  у них не горит, я сама уже всех обзвонила - никто ничего не знает. Я уже схожу с ума…, - гражданка Замятина сильно нервничала. Покрасневшие и несчастные глаза  выдавали всю степень тревоги, которую ощущает мать, переживая за свое чадо. Понятно было, что все это время она почти не спала.
- А где он работает?
- У него магазинчик. Торгуют обувью. Заместитель тоже хотела бы знать, почему он не появляется.
    «Бизнесмен значит» - подумал я. Внимательно слушая ее, переписал фамилии всех друзей и знакомых, с которыми они общались в последнее время. Еще раз взглянул на фотографии, где изображены сын и невестка. Фотографий было много, среди них и свадебные. Счастливая пара, подумалось мне. На свадьбе ведь все счастливы. Отобрав несколько штук, самых подходящих на мой взгляд, я приобщил их к делу. Две из них отложил для передачи в другой отдел, чтобы отпечатали листки-объявления «Внимание розыск!».
- У вас есть ключи от его квартиры?
-Нет.
    
    Дальше мне пришлось  брать машину с криминалистами и ехать сначала к прокурору за разрешением на вскрытие квартиры, потом звонить к участковому, чтобы подошел к нашему прибытию и лишь по том на адрес Замятина. Когда мы вскрыли дверь и прошли в комнату, то увидели на полу лужу крови. В соседней комнате тоже была кровь, но поменьше. Елизавете Замятиной стало плохо. Пришлось усадить ее на кухне, предупредив, чтобы ничего не трогала. Пока я находился с криминалистами в комнате, Елизавета Максимовна Замятина навзрыд плакала.

    Я догадывался, что произошло нечто ужасное – скорее убийство. Отсутствие следов борьбы и нападения наводили на мысль, что хозяева не ожидали появления преступника, даже возможно, он был с ними в этот момент.  Да и дверь была закрыта на ключ. После того как криминалисты все обследовали, отобрав образцы крови на анализ и сняв где только можно отпечатки пальцев, я, стараясь быть  как можно более тактичным,  пригласил гражданку Замятину в комнату. Понятых из соседей  позвали сразу  и сейчас они стояли в проходе.
- Вы хорошо знаете эту квартиру?
- Да, конечно.
- Посмотрите внимательно, Елизавета Максимовна, какие-нибудь вещи пропали?
    Она в подрагивающих руках сжимала платочек, прошлась глазами по периметру комнаты. Изредка ее взгляд на чем-то останавливался, что-то вспоминала, потом осматривала дальше.
- Сразу так и не скажу, но все вроде на месте.
- Точно?
- Да… ой, нет! На полу ковры лежали и в этой комнате и в той. А сейчас нет…
    Да действительно, если рассматривать пол покрытый дорогим линолеумом под лучами солнечного света, попадающего в комнату, то по оставшейся пыли было заметно, что это так и есть.

    Вероятно, преступник или преступники свои жертвы завернули в ковры и вывезли. Но какой мотив? На ограбление не похоже. И все же я подумал, что это были их близкие знакомые. Пришлось ходить по соседям и спрашивать, хотя за прошедшие пять дней ничего никто ничего подозрительного не помнил и не слышал.
    Ничего другого не оставалось, как продолжать допрашивать несчастную мать Андрея. Многого узнать не удалось, только то, что Андрей с Ириной поженились три года назад, были очень общительные и имели много друзей. Самыми близкими были некий Сергей Верховский и его жена Анна. Когда криминалисты закончили, понятые расписались, затем квартиру опечатали, а Елизавету Замятину отвезли домой.
- Вы найдете их, может они живы? – с мольбой без конца спрашивала она.
- Постараемся, примем все меры, - как всегда отвечал я дежурной фразой. Про себя немного злюсь на нее – могла бы раньше заявить, что толку пять дней бегать под окнами…

    Так у меня прошел день.  Эксперты обещали все сделать быстро. На следующий день еще до обеда мне уже предоставили результаты экспертиз. Бегло просматриваю текст, не вижу в нем ничего, что бы могло заинтересовать - следы не только хозяев, одна пара обуви была на два размера больше, чем у хозяйки, предположительно женщина, кровь найденная на полу по группе была та же, что и у потерпевших. Преступление совершено десятого числа, а сегодня уже пятнадцатое. Никаких горячих следов. «Глухарь» - причем полный, подумал я. Да и автомобиль по данным ГАИ тоже нигде не засветился.
    Решил начать с Верховского – не стал вызывать его, а взял свой портфель и поехал к нему. Его строительная фирма «Гарант» находилась на окраине. Я на своем личном «Фольксвагене» лечу через весь город. Сергей Верховский являлся директором крупной строительной фирмы. Приехав к нему, я хотел пройти сразу в кабинет, но хорошенькая секретарша резким броском кинулась загораживать проход с быстротой курицы защищающей своих цыплят. Пришлось показать служебное удостоверение. Вид «ксивы» несколько напугал ее, и она пропустила меня вперед.
    Верховский сидел очень мрачный, даже не взглянул на протянутую ему под нос корочку. О цели визита он, понял сразу, мать Замятина уже поставила его в известность о гибели сына.
- Вы что-нибудь можете знать об этом происшествии с вашим другом?
    Верховский долго мялся, но все же сказал:
-  Андрей взял перед этим у меня очень крупную сумму денег…
- Сколько?
- Сто сорок пять  тысяч долларов…
    Ого! Вот и получается как всегда, подумалось мне,  где большие деньги, там и большая кровь.
- Ничего себе,  - произнес я, - И зачем же довольно мелкому предпринимателю такие деньги?
- Он хотел купить обувной супермаркет. Сразу весь готовый бизнес. Отдавали не так уж и дорого, мне тоже показалось заманчиво…
- Мне интересно - такие деньги да еще наличными…
- Да - наличными! У меня были такие деньги. Я держу не маленькую фирму, к тому же мне просто удобней расплачиваться с некоторыми поставщиками именно живыми деньгами. 
- Я предполагаю, что если у директора такие деньги, соответственно и бухгалтерия как у всех - «черная» и «белая». А где такое возможно, там и до преступления недалеко…
- Это имеет какое-нибудь отношение к этому делу? – с неудовольствием произнес Верховский и потянулся к звонившему телефону.
«Извините, занят!»  - сказал он кому-то и положил трубку.
- Когда вы видели последний раз Андрея Замятина? – продолжал я.
- Десятого числа, именно в этот день  я ему и передал требуемую сумму в десять часов утра.
- Кто еще знал об этих деньгах?
    Телефон опять зазвонил. «Понял!», - ответил он кому-то, положил трубку и повернулся  ко мне.
- С моей стороны известно только мне и моей жене Ане.
-  А с его?
- Это мне неизвестно, возможно жена, возможно, еще кто-то из друзей, могли и продавцы знать, что он достал эти деньги.
- А кто продавцы?
- Продавцы муж и жена, Марат и Нурия Мамедовы, держат супермаркет «Венеция». 
-  Мне не хотелось лезть в ваши финансовые дела, но это требуется в интересах следствия. Как же он собирался отдавать эти деньги? Доход ведь формируется не за  пару дней…
- Мы договорились, что он будет отчислять проценты с прибыли в течение нескольких лет, с частичным погашением долга.
- А вы точно уверены, что он хотел покупать именно этот супермаркет?
    Сергей удивленно вскинул брови:
- Да! А что это не так?
- Пока не знаю.
    Когда я выходил из кабинета, опять затрещал телефон, причем сразу и у директора и у секретарши. Интересно, голова у них не распухает от такого количества звонков?
     Супермаркет «Венеция» располагался в центре. Несмотря на высокие цены, магазин пользовался уважением среди местных модниц. Там всегда была качественная заграничная обувь.
    Хозяева встретили меня с удивлением. Черноусый южанин с золотыми зубами и его красивая, чуть полноватая жена предложили чай, от которого я отказался. На все вопросы отвечали, что ничего не знают. Договоренность действительно с Андреем Замятиным была, десятого числа он звонил и с радостью сообщил, что скоро он сам будет владеть этим магазином.
Одиннадцатого июля покупатель магазина так и не появился, хотя ждали они его до вечера.
- И где вы были десятого числа вечером, после того как ушли с работы?
    Они удивленно переглянулись. Резиновая улыбка, с которой  хозяин сидел все это время, исчезла.
- Дома. С детьми как всегда. У нас за городом свой коттежд.
- А кто может подтвердить?
- Не знаю, но дети наверно… - ответил Марат. В роли подозреваемого он чувствовал себя очень неуверенно.
    Я захлопнул папку и поднялся. Расспрашивать их о чем-то еще было явно бесполезно.
- Мы будем рады вам помочь, ваша новость нас расстроила, мы хотели уезжать, но такой большой бизнес быстро трудно продать. Если что-нибудь нам будет известно - мы обязательно вам сообщим, - огорченно говорила мне эта симпатичная азербайджанка, провожая меня к выходу.  С такой внешностью как у нее  обычно учителями работают, а не бизнесменами.
    От Мамедовых я сразу поехал к себе в отдел. Расположившись поудобней, достал из папки заключение экспертов и пробежал глазами. Затем прочитал внимательно несколько раз, пытаясь найти там что-нибудь особенное. Отпечатки найдены в основном на посуде, столе и дверях. Все они разные, но по базе данных преступников ни один не проходит. Я уже знал, что Замятины были людьми общительными, значит «наследить» у них мог кто угодно. «Кровь венозная третьей группы, положительная, принадлежит женщине, кровь первой группы, положительная, принадлежащая мужчине – артериальная» - читал дальше. Это уже наводило на некоторые мысли. Я позвонил эксперту Савинковой Наталье. Она у нас женщина ответственная и очень такая важная. Мужчинам она нравится, и они ей без конца таскают шоколадки.
- Наташ! Вопрос тут у меня возник – можно ли определить по составу крови, куда было нанесено смертельное ранение?
- Можно, но не всегда. Соскобы не непервой свежести. Судя по количеству крови, мужчине, возможно, было перерезано горло. Про женщину ничего не могу сказать. Трупов ведь нет.
    Похоже, с женщиной обошлись чуть мягче, чем с мужчиной, но результата это не меняет. Меня вдобавок все время мучает мысль – деньги забрали, но зачем вывозить трупы? Ведь это огромный риск. Может они были в этот момент еще живы?

На сегодня все, решаю для себя, откладываю ручку и потягиваюсь до хруста в костях. Складываю дела в свой обшарпанный сейф, закрываю дверь и еду домой. Дома я о работе стараюсь не думать. Жена не любит, когда проблемы из кабинета я тащу в семейное гнездо. Я ловлю пробегающую мимо младшую дочь, целую в макушку и усаживаю к себе на колени. Беру с полки книгу  и читаю ей сказку, но мозг уже каким-то задним местом все равно размышляет об этом преступлении. 

    На следующий день пришла вызванная мной Анна Верховская.  Очень ухоженная женщина, как и полагается, быть жене крупного предпринимателя. Осторожно открыв дверь, спросив – «Можно?», неуверенно прошла и села на стул напротив меня. 
- Я очень потрясена всем этим случившимся! - расстроено начала говорить Анна, когда я закончил заполнять протокол формальностями, - Я ведь в этот день была у неё допоздна.
- Вот как?! – удивился я этой новости. – И кто еще был там кроме вас троих?
- Никого. Я и Ира с Андреем.
- Интересно… и ничего необычного не заметили? 
- Нет, наоборот Ира была весела. Андрей тоже был в приподнятом настроении! -речь ее звучит возбужденно, но искренне, щеки покраснели, ничего подозрительного в ее облике пока не вижу.
- А что вас побудило придти к ним? Вот так - взять вечером собраться и поехать на другой конец города? И еще вдобавок – именно в этот день?
    Ане не понравилась моя излишняя подозрительность, но такова работа следователя. Ингода приходиться быть назойливым.
- Она сама мне позвонила и позвала, я собралась и приехала к ней. Мы вообще-то подруги. Всегда вместе по своим женским делам…
- Это какие такие дела, можно поподробней?
- Мы вместе посещаем тренажерный зал, бассейн. На природу выезжаем вдвоем, когда мужья заняты. У меня есть собственный автомобиль, у Иры нет. Так что мы все время вместе... были…
 - Как вы думаете - кому Ирина могла сказать, что муж должен был взять у вашего супруга крупную сумму денег? У нее были любовник или любовники? Вы же сами сказали - подруги, могла бы этим с вами поделиться чем-то личным…
- Что вы себе позволяете! А я не следователь и мне не придет в голову расспрашивать у подруг так бестактно как вы! Я вам больше ничего не скажу! - Аня распсиховалась, вытащила пачку с дамскими сигаретками. Придвинула к себе мою дарственную пепельницу в виде орла с распростертыми крыльями и нервно закурила.
- Не хотите ничего говорить? Тем не менее, я должен взять с вас подписку о невыезде.
- Это почему же! - взвилась она. – Как вы смеете меня подозревать!
- Ваш муж вчера ничего не сказал, что вы были у подруги в этот день, - напирал я. – А это уже обман следствия. Зачем он пытался это скрыть? К тому же вы последняя кто видел Замятиных.
- Он просто не хотел впутывать меня, ведь я не виновна! – сердито выпалила Аня и стала тушить сигарету об клюв орла на пепельнице.
- Попрошу вас, не портите мою пепельницу, это подарок! – предупредил я её.    
Этот подарок я очень любил, ухаживал за ним - регулярно мыл сию железную скульптуру мылом и щеточкой. Коллеги иногда шутили, что этот орел в один прекрасный момент «прилетит» мне в голову, но пока вроде бог миловал.
- Да ничего с вашим коршуном не случится! Он железный, а вы деревянный и бездушный!
- Это не коршун, это орел, - поправил ее.
- Да какая разница!
    Аня вытащила другую сигарету. Я тоже достал свою пачку и  затянулся своей "Явой". Сколько раз пытался бросить, но все начинания сразу прекращались, как только посетитель требовал, чтобы ему разрешили дымить.
- Анна Михайловна, поймите одно – поймать преступников это и в ваших интересах! – успокаиваю я её.
- Но я и вправду ничего не знаю, она в этот день была такая шебутная, обнимала своего Андрея, все говорила, что станет директрисой этого магазина, -  расплакалась Верховская.
    Может это и правда, какой смысл Ане кого-то наводить на деньги мужа или скрывать что–то от следствия? Мне ничего не остается, как отпустить ее. 

    Проводив взглядом ее стройную фигуру обтянутую джинсами, я непроизвольно причмокнул, взял листок и ручку, начал записывать кого вызвать на допрос. Подумал, что пора бы вызвать мать Андрея, тем более она звонит каждый день и приходится ей отвечать – «Пока нет…». А сейчас открываю другое дело – о пропавшей семикласснице. Это только в кино и книжках следователи ведут одно дело до конца, а в жизни все по другому. Для следователя 10-20 дел это нормально.

    Следующий день проходит в обычном режиме - до обеда я съездил в тот двор, где жила эта семиклассница, и расспросил ее соседей, знакомых. После обеда возвращаюсь в отдел, и тут ко мне пришла Елизавета Замятина. Сев за стол, вынимает платочек и начинает плакать. Потеря сына уже наложила отпечаток на ее лицо, прибавив морщин и седины.
- Как вы относились к невестке? – задаю ей вопрос.
- Ну… она мне поначалу не нравилась. Мне не хотелось, чтобы сын женился на девушке статусом ниже его, но  девушка оказалась порядочной, я привыкла к ней.
- Простите, а что вы понимаете под статусом? 
- У нее отец покойный простой слесарь, а мать работала продавщицей. А мы с Виталием, мужем моим принадлежим к другой социальной группе – я экономист, муж – инженер.
     Становится немного смешно, стараюсь не улыбаться,  говорю с некоторой долей  иронии:
- Да уж совсем разные… Если бы ваш сын был сыном министра или директора комбината на худой конец.
- Но все же, - упрямится она.
    Задаю ей вопрос за  вопросом, но ни один не натолкнул хоть на какую-то мысль. Я заканчиваю ее «долбить», желаю ей всего хорошего и она, расписавшись в протоколе, уходит.

 В течение недели я вызываю всех оставшихся друзей.  У двоих было железное алиби – они уезжали, у остальных хоть такого не было, но они не производили никакого впечатления способных совершить столь ужасный поступок. Все искренне переживали о случившемся. Расспрашивая, заметил у всех одну черту - все до единого утверждали, что как только Андрей стал чуть богаче, общение свел с ними к минимуму. Наверное, тут виновато мнение мамочки Замятина - в социальном статусе они хоть и интеллигенты, но Андрей ведь бизнесмен…  За две недели дело так и не сдвинулось с мертвой точки и я с сожалением начинаю понимать, что дело – «висяк», к тому же очередной…  на годы…
Рабочий день закончился, закрыв кабинет, спускаюсь вниз. В  холле первого этажа на доске уже висят объявления с фотографиями о пропаже Замятиных. Знаю, что люди редко смотрят на эту доску, наверно потому и места свободного от всех потерявшихся на ней нет. Хотя, скорее всего Ирины и Андрея нет в живых, но пока трупы не найдены, объявления здесь еще долго будут. 

Лавируя на своем автомобиле по вечерней улице среди таких как я, торопящихся к ужину, наконец, добрался домой. По квартире бегают мои дети, шумят. А я настроился спокойно посмотреть телевизор. Хочется чего-нибудь спортивного, жаль только, что телевидение доверху забито чернухой, которой у меня и на работе хватает. Ночью мне приснится сон, будто я нашел ключик к этому делу. Мне постоянно снятся мои уголовные дела, но только проснусь, ничего не могу вспомнить. Все надеюсь, что когда-нибудь изобретут сканер, и я буду записывать свои сны на видеомагнитофон.

    На следующий день меня ожидала удача – семиклассница нашлась, правда без моего участия. Вернулась сама в родные пенаты, как выяснилось с ее слов  - ночевала у очередного бой-фрэнда. Меня так раздражают все эти заимствованные иностранные словечки у молодежи, вот своим детям обязательно запрещу засорять речь ими. Возвращение девочки означает, что это дело закроют и мне дадут еще одно. А на месте родителей выпорол бы обоих.

    Бестолково прошла еще одна неделя. Прежде чем положить дело Замятиных в сейф, надеясь на «Его Величество Случай», решаюсь еще раз заехать к Верховскому. Предприниматели большого уровня редко сбрасывают со своего счета такие суммы. Не будешь жадным – не будешь богатым. Часто в жизни так бывает, что нанимают частных сыщиков и  начинают  вести параллельное расследование.
    Секретарша сегодня только зыркает глазами и не чинит никаких препятствий. Я открываю друг за другом две полированные двери и прохожу в кабинет. Верховский плавным жестом своей холеной ладони приглашает сесть. Мне нравится сидеть в таких кабинетах – мягкие стулья, красивые большие столы без единой пылинки и пятнышек. Такая обстановка и тишина всегда вызывает желание работать.
- Есть что-нибудь? – спрашивает он у меня, с таким видом, будто ничего особенного произошло. А я знаю, что он переживает за свои деньги, да еще в большей степени чем за друга.
- Нет, а у вас?
    Он криво усмехается.
- Издеваетесь?
- Нет, зачем же? Может, вспомнили какие-нибудь подробности? Про то, как ваша жена была в гостях у подруги, вы почему-то забыли…
- Аньку не надо впутывать, она никогда не пойдет против меня.
- Ну вы же друзья, могли бы ведь знать о каких-то врагах, недоброжелателях Андрея?
    Верховский подается вперед, складывает руки на столе и начинает объяснять мне словно ребенку:
- Гражданин следователь, вы, вместо того чтобы заниматься делом задаете дурацкие вопросы! Доброжелателей у бизнеса не бывает, даже простой пожарный инспектор - враг предпринимателей. Вам это понятно? Я потерял друга и деньги, а вы ничего до сих пор не нашли, только и можете, что унижать женщин… И меня кстати, поражает ваша поразительная настойчивость искать преступника среди близких, как будто никто другой этого сделать не мог.
    Я догадываюсь - не будь я следователем, он давно бы набил мне морду. Чего греха таить, но в моей практике приходилось получать оплеухи от агрессивных преступников и потерпевших.
    А про тишину я загнул. Телефон начинает требовательно верещать. Верховский поднимает руку – предполагаю, сейчас у него состоится  важный разговор. Поэтому ответить мне ему не удается. Но только Верховский опускает трубку, телефон звонит снова. Я терпеливо жду, время идет, а его у меня в обрез. Мне это все надоедает и извинившись, выхожу. Верховский, закончивший очередной разговор,  что-то попытается мне сказать, но телефон звонит снова. Тут я замечаю странную вещь – стоя в открытых дверях слышу, что телефоны и у секретарши и у директора звенят синхронно. Для кого-то это не понятно, но я понимаю, что тут что-то не чисто. Не закрыв дверь, я подхожу к телефону стоящему на столе у секретарши, на слух определяю у какого из четырех аппаратов идет звонок. Хватаю трубку и слышу, как Верховский с кем-то разговаривает по телефону. «Аллё!» - громко говорю в трубку, но в параллельном телефоне меня никто не слышит – ни Верховский, ни его собеседник. Секретарша,  с ужасом наблюдая за мной, начинает бледнеть, кажется, что она сейчас упадет в обморок.
- Сергей Михайлович! - кричу я в открытые двери.
    Верховский  выходит,  вопросительно смотрит на меня и  на девушку. По её лицу догадывается, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
- Я не знаю, какие тут у вас порядки, но какие из этих телефонов  подключены к вашему?
- Этот! – уверенно показывает мне на совершенно другой телефонный аппарат.
- А теперь смотрите  - вот сейчас вы разговаривали по этому телефону. Я слышал, как ваш собеседник предлагал вам неликвидные тавровые балки. Он  для общего пользования?
- Нет…
    Мы поворачиваем головы в сторону его секретарши. Она уже не бледная, а красная до такой степени, что не видно помады на губах.
- Елена, в чем дело? – интересуется Верховский.
- Не подумайте ничего плохого… - лепечет она и мне ее становится жалко. – Я никогда не использовала это в своих целях, я не знаю, как сказать…
- Елена Владимировна! Вы уволены! – с пугающей яростью произносит директор.
    Девушка начинает рыдать, закрыв лицо ладонями. А я уже представляю, как она прослушивала телефонный разговор Андрея с Сергеем, потом звонила куда-то докладывала…
- Предлагаю написать явку с повинной. Заодно признаться - кому вы передали информацию о деньгах, которые гражданин Замятин получил от господина Верховского?! И куда ваш сообщник спрятал тела? –  я тут же заявляю ей официальным тоном.
- Какие тела…? – слабым голосом произнесла девушка и начала заваливаться на бок. Я подхватываю и не даю ей упасть. Верховский наливает стакан воды из графина и бесцеремонно выплескивает секретарше в лицо.
- Вам лучше не запираться, - несмотря на все это, мне нужно, чтобы девушка еще не пришла в себя, иначе я ничего не узнаю.
    Верховский трогает меня за рукав.
- К сожалению, я не общался с Замятиным по телефону по поводу денег. Это не телефонные разговоры. Все вопросы мы решали с глазу на глаз. Если только она не стояла и не подслушивала у двери.
- Я не стояла в дверях! Я ничего не знала ни о каких деньгах, а телефон провели, по моей просьбе, я просто влюблена чуточку в Сергея. Мне интересно было… но я никогда никому ничего не рассказывала! 
    За разговором с девушкой не заметили, как кто-то появился за нашими спинами. Это оказалась Аня Верховская. И что она приехала – мужа проверять?
- Что тут происходит? – спросила она, обводя всех непонимающим взглядом.
- Да вот… пригрел змею на шее, - сердито сказал Сергей. – Прослушивает разговоры…
- Я не змея, я честная, - начала опять рыдать девушка, - Не то, что ваша жена… любовников заводит!
- Каких любовников? Елена, что ты говоришь! – растерялась Аня, испуганно взглянув на меня.
- Я слышала, как вы с Сергеем ругались по телефону! – с вызовом человека, которому уже нечего терять кричит девушка.
- Так, - говорю я Ане, - вам придется проехать со мной.
- Я могу все объяснить, - нервно кидая взгляд на мужа, Аня  идет за мной.
    Сергей мрачно молчит.  Я приглашаю Верховскую в свою машину, но она отказывается и говорит, что поедет за мной на своей. Периодически посматриваю в зеркало заднего вида, беспокоюсь, как бы куда-нибудь не свернула. Мысленно переживаю за секретаршу – благодаря мне ей скорее придется искать другую работу.
    В моем кабинете Анна раскрывает сумочку и достает сигареты в тонкой розовой пачке. 
- Пододвиньте вашего коршуна,  - просит она меня, показывая на пепельницу.
- Орла, - поправляю ее.
- Ну не все ли равно?! - раздражается Анна.
    Я приготовился слушать. Ее мужу я не верю, мне почему-то мерещится, что он косвенно замешан в этом деле, но никаких улик нет. Черт, вот склероз! Придется ехать к нему опять, ведь про деньги я поверил ему на слово, никаких расписок от Андрея Замятина он мне не предоставлял – непростительная оплошность с моей стороны!
 
- Это неправда то, что сказала мужнина секретарша! – категорично заявляет тем временем Аня.
- Возможно, - соглашаюсь я. – Тогда объясните.
    Аня прикуривает. Такие женщины всегда красиво прикуривают, как говорил капитан Терехин из другого отдела, это им нужно для того чтобы в дорогих ресторанах ловить незадачливых мужичков с толстыми кошельками. Почему-то даже подумал, что она начнет также театрально пускать дым кольцами.
- У меня не было никакого любовника. Ирина не всегда ходила со мной в спортзал и один очень молодой человек, всегда провожал меня до стоянки. Иногда мы задерживались и весело болтали. Сергей раз приехал за мной и увидел его. Поднял невообразимый скандал, не верит мне до сих пор. Я устала ему клясться, что ничего у нас с ним не было и быть не могло. Вы что в самом деле думаете, что я могла подговорить кого-то, чтобы их убили? Вы в своем уме?
- Тем не менее, вы должны мне сказать его имя и фамилию. Мне необходимо проверить.
- Ничего я вам не скажу! Не хватало еще и мальчишку впутывать в это дело!
- Хорошо… сидите ровно столько времени, сколько вам понадобится, а мне торопиться некуда.
    Достаю несколько дел из сейфа, начинаю, перелистывая страницы, просматривать их. Верховская по-прежнему молчит, иногда достает сигарету из пачки, курит, и явно стараясь меня разозлить, сбивает пепел об клюв птицы.
    Я не выдерживаю, поднимаюсь и беру пепельницу. Вытряхиваю окурки в ведро. Достаю тряпочку, смачиваю водой из графина и вытираю загаженную головку птицы.
- Коршун – красивая птица … - грустно и задумчиво говорит она, когда я опять водрузил птицу на стол.
- Любите коршунов? – интересуюсь я.
- Нет. Ирка их любила. Мы когда на речке загорали, она все время смотрела на небо и кричала - смотри коршун, коршун.! Говорила – а вблизи они такие красивые… Она немножко романтичная натура была. Мечтала все на юг съездить… особенно после того как мы с мужем в Лазаревском отдыхали. Но Андрей был у нее занят, а одну не отпускал. Мужики ведь такие ревнивцы…
- Она вам рассказывала о себе?
- Практически нет, стеснялась почему-то своего пролетарского происхождения.
- Это плохо, что ничего не рассказывала.
    Еще через полчаса Анне надоедает сидеть в моем кабинете на неудобном стуле.
- Я сдаюсь, записывайте – тренажерный  клуб «Атлантида». Виталий Громов. Он там после шести вечера всегда. Я свободна?
- Пока да, но я еще вас вызову.
    Верховская сердито смотрит на меня, нервно хватает свою сумочку и выскакивает за дверь.
    Заеду в клуб, потом прямиком домой – решаю я. Спустившись в холл, не успеваю открыть дверь на выход, как меня окликает Терехин.
- Гера! Ты до площади Калинина меня подбросишь?! – орет он на весь вестибюль.
- О чем разговор? Конечно!
- Подожди пять минут – я соберусь.
    Я жду его возле щита с той же надписью – «Внимание розыск!». На доске глазами отыскиваю «своих» - Андрея и Ирину Замятиных. Вздыхаю и продолжаю осматривать других. Ведь сколько их тут? Попробую пересчитать: «Андреев, Веселов,… Вронских,…  Калнагин…  Коршунов….», стоп! Почему-то зацепила эта фамилия. Красивый парень на фотографии разыскивается совсем недавно. Уроженец города Гурьевска. Сравниваю с объявлением Ирины и … уроженка города Гурьевска.
    У меня вспотел затылок. Подошел Терехин.
- Ну что поехали? – говорит он и тащит меня за рукав.
- Нет, я занят, – буркнув ему в ответ, улетаю к секретарю.
    Он недоуменно провожает меня взглядом. 
- Аллочка! – это я, влетев в кабинет, почти кричу секретарю. – Посмотри пожалуйста кто ведет дело Александра Коршунова? 
    Алла неспешно роется в журнале, наконец, находит. Красивым наманикюреным пальчиком показывает графу с росписью. Она вся красива, как и все секретарши, да и милицейская форма ей очень идет.
- У Семенова это дело.
    К счастью для меня, Семенов на месте. Несмотря на то, что у него посетитель, я нагло врываюсь к нему. Прошу посетителя обождать за дверью. Посетитель, молодой парень в спортивных штанах с лампасами, по виду похожий на гопника, недовольно поднимается и выходит.
- Кто такой Александр Коршунов?
- А… это «удошник»…. 
    «Удошники» это те, кто за примерное поведение вышли из колоний раньше. УДО – условно досрочно освобожденные. До конца отбываемого срока они должны каждый день являться трезвыми к участковому и отмечаться. За одно нарушение они едут обратно досиживать.
- И что? Он пропал?
- Да, перестал являться на проверку, теперь  ищем… Десятого не пришел, а с одиннадцатого июля его  найти нигде не можем. 
    Ага… Я выкладываю все соображения – возможно Ирина и Александр знали друг друга. Она могла похвастаться ему про большие деньги, могла его и запустить в квартиру. Чтобы завладеть этими деньгами они решают убить Андрея Замятина… 
Семенов задумывается, смотрит на меня и стучит ручкой по столу. Версия ему кажется заманчивой и правдоподобной. Надо ехать в Лазоресвское.  Почему я так решил?  До меня дошло - инценировка с трупом Ирины должно отвлечь следствие и направить его по ложному пути. А курорт наверняка Ирина могла выбрать из зависти к подруге.  

    Утром являемся вдвоем к начальнику и просим командировать нас в Лазоревское. Начальник ответил, что еще за все время работы, таких наглецов как мы он еще не видел, но пообещал поставить всю сочинскую и лазаревскую милицию на уши.
- Моря захотелось?! – кричал он нам.
    Мы ему не верим, как будто у них своих дел нет - искать человека среди местных и отдыхающих в «сезон» то же самое, что иголку в стогу сена.  Но ничего не остается, как только ждать. Вечером заехал в клуб «Атлантида».  Такого количества спортивных парней и девчонок я одновременно ни разу не видел. Отыскал инструктора и он показал мне этого Громова. Посмотрел на него издалека, но подходить не стал. Несмотря на внушительную фамилию, Громов оказался обыкновенным доходягой лет восемнадцати, возможно он из тех, кто начинает «качать мышцы» в надежде привлечь внимание девушек. Я засомневался, что ему под силу тащить по лестницам ковры с трупами. Да и как-то не укладывалось в голове, что у Ани может быть такой любовник.

    Но все же Коршунова задержали в Лазаревском через два месяца, попался на драке в ресторане. А с ним была задержана Ирина Замятина – целая и невредимая. Чтобы ее там не отпустили, пришлось предъявлять ей обвинение заочно.
    И вот она сейчас сидит передо мной, без конца плачет. Я записываю, как они разрабатывали план. Я не понимаю ее мотивов:
- Ирина скажите, что вам не хватало в этой жизни?
- Я любила Сашку Коршунова, но когда его посадили, не стала ждать. Я уехала в этот город. Потом когда он вернулся, нашел меня, в моем сердце опять все перевернулось. Мы встречались тайно, он хотел, чтобы я ушла от мужа. Андрей, не сказать, что был плохим мужем, но жадный и без конца занятой. Я устала от его невнимания. Устала выпрашивать деньги. Мне неудобно было, что Аня Верховская оплачивала из жалости за меня бассейн, тренажерный зал. Я мечтала отдохнуть на юге, но он словно не слышал меня. Поначалу обрадовалась, когда он изъявил желание расширить бизнес, потом подумала, что его потом совсем не вытащишь оттуда. Когда я узнала, что Андрей должен взять у Сергея деньги, я предложила Саше просто ограбить мужа и убежать. Но Саша предложил другое…
    Другое оказалось страшнее, и почему она на это согласилась, Ирина ответить так и не смогла…
- А что за кровь была в маленькой комнате?
- Это Сашка резанул меня по руке, - Ира показала красный шрам на руке. – Мы накапали мою кровь, чтобы было похоже, будто меня тоже убили. Потом Саша замотал мою руку полотенцем.
- Александра в шкафу прятали, пока Аня у вас в гостях была?
- Да… а откуда вы знаете?
- Банально, Ирина…. Где еще любовников прячут? И Аню вы позвали, чтобы перед ней комедию о счастливой семье разыгрывать…
Она замолчала, видно, что жалеет о происшедшем, но Андрея уже не вернешь…
Записав ее показания, вызываю на допрос Коршунова. Он не запирается, рассказывает все как есть, понимает что дело проиграно. Автомобиль с трупом, по признаниям Александра нашли за городом в одной из железных «ракушек» (железный гараж – прим. автора)….

….и вот Александр сидит рядом со мной на лавочке, отсидевший, потерявший здоровье, когда-то красивый молодой парень.
- Мне в этом деле пепельница с орлом, что на моем столе в кабинете помогла…
- Пепельница? – удивляется он. – Не понимаю…
- Не тужься, не поймешь – ты преступник, я следователь. У нас свой ход мыслей. Вы часто думаете, что все хорошо прикрыли, только все это на поверку – белые нитки.
Коршунов сидит, опустив голову, похоже, ушел в себя.
- Когда меня в ресторане взяли, я даже не предполагал, что меня уже подозревают в убийстве… - задумчиво промолвил он. – Думал, бог с ним - досижу этот год и выйду….
- Коршун – красивая птица, не правда ли? – говорю ему. – Но безжалостная…
Он почему-то улыбнулся, мельком взглянул на меня, поднялся и ушел...