http://nerlin.ru/publ/irbis/irbis/mogila_bez_pamjatnika_glava_8/181-1-0-3622
Каждое утро для Ирины начиналось одинаково. Нужно было разбудить и собрать детей: Сему в детский сад, а Танюшу в школу. Невыспавшийся Сема капризничал и не хотел одеваться. Ирина психовала и кричала на него. Зазвонил домашний телефон. Она схватила трубку, зажала ее подбородком, а сама продолжала ловить пятку сына, пытаясь натянуть носок.
– Слушаю.
– Здравствуйте, Ирина, это Василий  Ла…
    Ирина резко нажала на кнопку отбоя и бросила трубку на диван. Но абонент оказался настойчивым и попеременно начал атаковать то сотовый телефон, то домашний. Ира поняла, что от него не отвяжешься и сдалась.
– Что вам опять нужно?–  спросила она недовольным тоном.
– Вы не могли бы приехать к врачу Куприянову поговорить по поводу Игоря? Мы с ним уже договорились. Это очень важно!
– А вы там с какого боку? – рассердилась она. – Мало того, что меня потревожили, хотя я просила не делать этого, так еще и до Куприянова добрались!
– Я раскрыл тайну или секрет – называйте как хотите. Я знаю, что произошло на самом деле год назад.
    Ирина оставила Сему в покое и напряженно прислушалась.
– Так скажите сейчас. Зачем нам Куприянов?
– В два часа дня наша семья встречается у него кабинете, чтобы обсудить создавшееся положение. От этого зависит судьба человека, которого по недоразумению держат в психушке. Придете?
– Приду, – ответила Ирина, а у самой опустились руки. Что за тайна? Какой еще может быть секрет? Обычное раздвоение личности, как сказал врач.
     В два часа все заинтересованные стороны встретились в лечебнице. Кабинет врача располагался на последнем этаже, в конце просторного холла. Вдоль стен стояли небольшие диванчики. Семейство Лариных расположилось на том из них, что был ближе к кабинету. Ирина села на другой – у противоположной стены. Она старалась не смотреть напротив, но иногда не выдерживала и бросала быстрые взгляды на мать с дочерью. Те склонились друг к другу и были заняты разговором, не обращая ни на кого внимания. Дочь что-то возбужденно шептала матери, а та слушала с несчастным видом, уставившись глазами в пол. Василий заметно волновался. Он то и дело вскакивал с дивана и начинал прохаживаться взад-вперед по коридору, устремив взгляд в пространство. На Ирину он даже ни разу не посмотрел. В кабинете врача шло какое-то совещание, и им пришлось ждать, когда оно закончится.
    Наконец, Куприянов освободился, отпустил врачей и пригласил ожидающих к себе в кабинет. Войдя, Ирина колебалась, не зная куда сесть, но, в конце концов, выбрала стул, стоявший ближе всех к врачу. Семейство Лариных село чуть подальше. Куприянов подождал, пока все устроятся, обвел собравшееся общество приветливым взглядом и сказал:
– Итак, начнем! Этот молодой человек, – доктор кивнул на Василия, – вчера настоял на встрече, чтобы сообщить что-то, по его словам, очень интересное и важное. Сядьте сюда, Василий Сергеевич, поближе ко мне, чтобы всем было слышно и рассказывайте.
    Василий пересел и оказался почти рядом с Ириной. От столь близкого соседства ее передернуло. Ира недовольно взглянула на него и отодвинулась подальше, чтобы исключить случайное прикосновение.
– 17 августа 2009 года мой отец выехал по своим делам в город Камышинск… – начал Вася. По его уверенному тону чувствовалось, что речь он подготовил заранее.
    Поначалу лицо Ирины выражало недоверие, но ближе к концу повествования потемнело, и стало ясно, что она сейчас расплачется. Особенно сразил Ирину рассказ о том периоде, когда её муж находился в семье Лариных. Помимо самой истории Василий привел свою гипотезу по поводу нахождения двух личностей в одном теле. Про наличие разума у шаровой молнии он предпочел умолчать.
– Лен, подай мне, пожалуйста, планшетник из сумки, – попросил Василий, закончив доклад.
     Лена встала, подошла к сумке, порылась в ней и выложила на стол переносной компьютер и какие-то бумаги.
– Вот справки, подтверждающие, что Ларин Сергей Александрович попал в Камышинскую районную больницу 20 августа. Диагноз: поражение головного мозга электрическим током большой мощности. У меня также имеется видеофайл с той же датой и фотографии самого места происшествия с обозначением точек, где находились пострадавшие, – сказав это, Василий передал бумаги и планшетник врачу.
– Я уже видела этот ролик, не хочу еще раз смотреть, – зашмыгала носом Ирина. 
– Мда… хм…– бормотал Куприянов, смотря на экран. – Вроде все сходится. И молнию так хорошо видно. Невероятно! А пострадавший Сергей Ларин, значит, находился на мосту прямо над ними и никто об этом не знал…
Вася повернулся в сторону Ирины и попросил:
– Ирина, может, вы расскажете сейчас правду? Мне бы хотелось подробно узнать о состоянии Игоря после этого случая. Это поможет восстановить некоторые детали для полной картины.
    Ирина помолчала, потом спросила у Василия:
– Ваш отец воспитывался в детском доме вместе со своей сестрой Оксаной?
– Да… да… – не давая Васе вставить хоть слово, подтвердили Лена с матерью.
– Тогда все окончательно ясно… жаль, что Анатолий Романович тогда не поверил мне.
– Но у меня не было фактов, Ирина! Я ничего не знал и не смог бы сопоставить эти события, – парировал врач.
Ирина, вытерев платочком выступившие слезы, продолжила:
– Игорю постоянно снились сны со сценами из жизни вашего отца: пионеры, воспитатели, друзья детства. Какое-то фиолетовое сияние беспрестанно застилало его мозг. Я не придавала тогда большого значения случившемуся, так как не знала того, что вы мне сейчас сообщили, Василий. Теперь все понятно. Ваш отец, попав в моего мужа, глубоко спрятался в его организме, словно вирус герпеса, периодически пытаясь вырваться наружу. И этот герпес сообщал о себе высыпаниями в виде бреда, который я слышала от Игоря. 
Ира сделала маленькую паузу.
– Но эту заразу надо удалить. Потому что Ларин – это чужеродное образование в моем Игоре. Да, я согласна с Василием, что надо прекратить прием препаратов, воздействующих на психику. Дело гораздо сложнее, чем я считала ранее. Также соглашусь, что это не психическое заболевание, а нечто похуже.
– Это мне решать, какое лечение ему назначать, – заявил Куприянов и слегка хлопнул ладонью по столу.
– Надо другими способами изгнать этого Ларина из сознания моего Игоря или заглушить его так, чтобы он никогда больше не появлялся!
    Наталья с Леной возмутились:
– Вы не имеете права решать его судьбу! Он сейчас не Берестов, а Ларин, и, следовательно, не ваш муж!
– Он мой муж в любом случае, кем бы он сейчас себя не представлял. Вы действительно такие наивные, что полагаете, будто я могу отказаться от своего Игоря? Да вы сами-то ненормальные, и я советую вам подумать о своем лечении в стенах этой клиники. Благо врач рядом.

Разгорелась ссора. Куприянов, не обращая ни на кого внимания, откинулся на спинку своего крутящегося кресла, повернулся на нем лицом к окну и задумался. Вася неотрывно смотрел на Иру, надеясь, что она проявит благоразумие. Вмешиваться во все это ему совершенно не хотелось.

– Мы в суд подадим! – кипятилась Наталья. 
– Да! – вторила ей дочь. – Целое море доказательств найдем, что он наш отец.
– Извините, гражданочки! По моим документам – он мой муж, и его присудят мне в любом случае! – небрежно отмахивалась Ирина от нападок Натальи с Леной.
    Обстановка накалилась до предела, а Куприянов все молчал. Он вспомнил, что в мировой практике подобные истории с молниями уже случались. Женщину по имени Берта, проживавшую в Силезии, ударила молния. Шаровая или нет – неизвестно, в источнике про это ничего не сообщалось, но пострадавшая, очнувшись, начисто забыла немецкий язык и стала разговаривать только по-испански. Утверждала, что она родом из Каталонии и зовут ее Мария. Берта-Мария даже уехала в Испанию, в городок, который считала своей родиной. Она узнавала многих жителей и прекрасно знала подробности их личной жизни. Требовала вернуть свой дом, в котором проживали другие хозяева. Но все ее считали сумасшедшей ведьмой и смеялись над ней. А закончилось все печально: остаток жизни женщина провела в закрытом приюте для душевнобольных – попросту в тюрьме. Таких примеров по миру всего с десяток наберется. Сейчас Куприянову выпала уникальная возможность быть свидетелем одного из редчайших чудес природы. Этот необычный случай с Лариным и Берестовым можно использовать в своих целях. Надо попытаться провести эксперимент и вернуть обоих на свои места, тем более что настоящий Ларин находится в этой же клинике. Появился шанс перевернуть все привычные представления в науке. Раз Ларин попал в Берестова при помощи электрического разряда, значит, тем же путем можно попробовать  вернуть его назад. В случае успеха можно написать докторскую диссертацию, хотя, если разобраться, это вполне тянет на Нобелевскую премию! А что? Весь мир должен узнать, кто такой Анатолий Романович Куприянов! Надо только не забыть перекопировать видеофайл и справки, которые находятся у Василия. Они потом понадобятся в качестве подтверждающих документов.
    Анатолий Романович прервал ход своих мыслей, прислушался к спору, грозившему затянуться и перерасти в драку, и прикрикнул:
    – Тихо! Тихо! Что вы расшумелись?! Какой суд, что вы несете?! Ни один суд не будет этим заниматься – делить вам человека. Он что вам – вещь? Прекратите стрекотню и дайте мне сосредоточиться!
    Наступила полная тишина; слышалось только напряженное дыхание участников конфликта. Все уставились на Куприянова. Со стороны казалось, что он увлеченно наблюдает в окно за облаками. 
    Наконец он повернулся и обратился к Василию:
– Василий Сергеевич, вы тоже медик с высшим образованием? Вот Ирина, я знаю, врач-педиатр с институтским дипломом, а у вас что за плечами?
    Вася смутился, зачем-то посмотрел на Иру и ответил:
– У меня неполное высшее, факультет «Защита информации в банковской сфере». Окончить не смог по причине некоторых жизненных обстоятельств. А что – это так важно?
– Да просто так спросил. В логике вам не откажешь, а мне всегда приятно общаться с образованными людьми. Давайте приступим к делу.
    Куприянов открыл стол, вытащил и положил перед Натальей и Ириной какие-то бланки.
– Что это? – спросили женщины.
– Небольшая юридическая формальность – нужно согласие родственников. Вы подписываете этот бланк, и тем самым даете мне разрешение на проведение электросудорожной терапии. Я знаю, как сделать Ларина Лариным, а Берестова Берестовым. Они получат воздействие одновременно – синхронно, так скажем. Процедура немного болезненная, но эффективная. Что-то мне подсказывает, что результат, возможно, будет положительным. Если нет – будем решать, что нам делать дальше.
    Наталья взяла лист, прочитала и посмотрела на присутствующих. Лица у всех были серьезные и выжидающие. Ей показалось, что они сейчас набросятся на нее, особенно доктор с этой противной ухмылочкой на лице. Наташа не выдержала напряжения: руки у нее задрожали, и она положила бланк обратно на стол.
– А я ничего подписывать не буду! И никому не позволю сделать эту процедуру моему мужу! –  громко и безапелляционно заявила Ирина. 
– Простите, Берестова, я не понимаю причины, по которой вы отказываетесь. Вы же хотели получить своего Игоря назад? – растерялся врач.
– Хотела и сейчас хочу, но я слишком люблю своего Игоря, чтобы издеваться над ним подобным образом. Я врач и знаю, что это такое! Последствия могут быть самые непредсказуемые! Я больше не хочу участвовать в этом. Я поеду в Москву и найду грамотных специалистов, которые смогут оказать помощь, не прибегая к варварским приемам.
– Ирина! – воскликнул Куприянов. – У вас устаревшие представления об этом методе! Наука давно шагнула вперед и миллионы людей на планете регулярно получают эту терапию. Причем с очень стойкими результатами. Болевые ощущения за счет медикаментов при этом сводятся к минимуму. У нас новая аппаратура, опытные специалисты, которые несколько раз в неделю проводят подобные сеансы. И заметьте – ни одной жалобы!
    Ирина встала и, ни на кого не глядя, направилась к выходу.
– Мой твердый ответ – нет! – сказала она и вышла, шумно хлопнув дверью.
– М-да… – расстроено прокомментировал ее уход Анатолий Романович. – А вы подписывайте, Наталья Григорьевна. Я попробую уговорить Берестову еще раз. В любом случае мне нужны две подписи. И не верьте человеку, который ничего не смыслит в психиатрии. Она всего лишь детский терапевт.
– Я тоже не подпишу… – тихо сказала Наташа. – У меня другая причина.
– Какая? 
– Я с трудом перешагнула психологический барьер, привыкая к новому образу своего мужа. У меня не хватит сил пройти этот путь еще раз, я сама сойду с ума.
– Но вы же с Лариным прожили много лет, к чему тут привыкать? Вчера болел – завтра будет здоров. Не понимаю вас, Наталья Григорьевна.
– А вдруг не останется никого? Извините, Анатолий Романович. Дети, пойдемте домой, – сказала она, поднявшись со стула.
    Белоснежный теплоход, везущий Куприянова в Стокгольм за Нобелевской премией, дал гудок и, развернувшись, поплыл обратно.
– Черт бы вас всех побрал! – крикнул Куприянов, оставшись в кабинете один.
***
     Ларины ехали очень медленно, так как машин в этот час было видимо-невидимо. Они еле плелись в густом потоке, но Вася использовал любую возможность для обгона и, увеличивая скорость, быстро перемещался вперед. Лене показалось, что он слишком лихо все это проделывает – так недолго и кого-нибудь угробить. Это не входило в ее планы, так как еще надо было заехать в детсад за Полиной.
    – Вася, не гони! – несколько раз просила Лена.
– Зря все это мы затеяли, ничего не получилось… – подала голос мать с заднего сиденья.
– Не зря, может, отцу перестанут давать всякие там транквилизаторы и прочую бяку, – не согласился Вася. – В конце концов, все должны были знать правду. А по поводу электрошоковой терапии…Я не верю Куприянову – после этой терапии еще один человек может стать инвалидом. Как ни крути, а тут Берестова права.
– Я потому и подписывать ничего не стала, – согласилась Наташа.
На перекрестке зажегся красный цвет и Вася остановился.
– Вась, а что ты там брякнул во всеуслышание про некоторые жизненные обстоятельства? – неожиданно спросила Лена.
– А что?
– Да я прекрасно знаю эти обстоятельства – прокувыркался в постели со своей бывшей подружкой Женькой Хорохориной весь семестр, пока мама на работе была. Тебя и отчислили – сессию не смог сдать. А сказанул – обстоятельства…
– Заткнись, дура! Не твое дело! – выругался Вася. Тут загорелся зеленый, и Василий резко тронулся с места.
– Мама! Ну что он все время меня оскорбляет? – возмутилась Лена, повернувшись к матери.
– Вася, ну как не стыдно! Чтоб я больше этого не слышала! Мне и без ваших ссор тошно – мы ведь проиграли.  Ирина отвезет его в Москву и все – мы больше никогда его не увидим. 
    Вася обвел всех загадочным взглядом и сообщил:
–  Не все так безнадежно. Вы пока там орали друг на друга, я все продумал – устрою отцу побег. Другого выхода у нас нет – с Ириной бесполезно о чем-то договариваться. Она считает, что можно удалить сознание нашего отца из тела Берестова, словно больной зуб, и все будет хорошо. А как же мы тогда? Только побег!

– Побег… ха–ха, мам, наш Вася – гангстер! Не смеши людей. Тебя охранники побьют дубинками раньше, чем ты зайдешь к нему в палату. Не хватало нам после этого тебя еще из полиции вызволять, – с нотками презрения бросила Лена.
– Лен, ты вещи шить не разучилась? – поинтересовался Вася.
– Тебе красный клоунский колпачок надо? Поехали ко мне – за пять минут сварганю. Бумбон пришить для красоты?
Ехидный смех сестры Вася пропустил мимо ушей.
– Нужно два голубых халата сшить: таких же, как в том учреждении. Сможешь? 
    Лена сразу уловила направление его мыслей и с заинтересованным видом повернулась к нему.
– Могу.
– В этом прикиде мы с тобой будем вызывать меньше подозрений. Самое главное вывести его из корпуса. А довести до машины – сущий пустяк. Спрячем на даче, а там видно будет.
– Васька, ты гений! Знаешь, иногда у меня просыпаются к тебе родственные чувства! – обрадовалась Лена, неслабо стукнув его при этом кулаком в плечо. 
    Мать, подавшись вперед, коснулась руки дочери и попросила:
– Лена, три халата, слышишь? Три! Я тоже пойду.
Брат с сестрой засмеялись, а с ними и Наташа. Появилась хоть какая-то надежда.

Ирина давно вернулась домой, но до сих пор ничего не могла делать – все валилось из рук. Дети почувствовали ее состояние и сидели притихшие. А она все ходила из комнаты в комнату и думала. Как переправить Игоря в Москву?  Он ведь сейчас находится в образе Ларина, и неясно,  как будет себя вести во время перелета. Два санитара еле с ним справились, когда забирали его от Лариных. Можно нацепить на него наручники и попросить друзей Игоря по мотоклубу помочь с транспортировкой. Хотя, будет лучше для начала самой съездить в Москву и поискать в институтах специалистов. Помогут ли в Москве? Кто знает… Что известно науке о человеческой душе? Практически ничего. Никто в мире не знает, где она в голове там прячется. Жаль, что правду о чужой душе, обосновавшейся в Игоре, все узнали, когда дело зашло совсем далеко. Сорок дней находился Игорь в коме. Число сорок…  таинственная цифра… даже  мистическая... А не душа ли Ларина вывела Игоря из комы или это всего лишь совпадение? Надо было ее тогда сразу как-то остановить, но ведь никто и предположить бы не смог, что такое вообще возможно. Скажи об этом кому-нибудь – засмеют. Никто в это не поверит. Как быть? Может все же согласиться на эксперимент Куприянова? Тогда и Ларины получат назад своего отца. А вдруг неудача? Получатся два «овоща», как сказал бы Вася Ларин. Что же делать? С кем бы посоветоваться? Родители Игоря совершенно ничего не поймут, если рассказать всю правду. Она только добавит им страданий. Но все равно надо принимать какое-то решение... что же выбрать? Москву или Куприянова?
– Мама, я кушать хочу, – жалобно попросил Сема.
Ирина встрепенулась и поглядела на детей.
– Сейчас приготовлю, – ответила она со вздохом и пошла на кухню.

http://nerlin.ru/publ/irbis/irbis/mogila_bez_pamjatnika_glava_11/181-1-0-3627