Пусть город бесконечностью огней
Дурманит пошатнувшиеся души.
Пусть душит город. Город душит
Лишь тех, которые сильней.

Какая мысль заводит в плен
Лучей искусственного света?
Искусственностью не согрета
Поверхность этих жёлтых стен.

Ты бродишь иноком безродным
По Вавилону новых дней,
Смирением тоску развей.
О, разум, будь же плодородным.

Ты ошибался и познал,
В ошибках сделался мудрее.
Свой мир, без призмы лицезрея
И ты когда-то презирал.

Какой обман ещё сокрыт
В непонимании земного?
Но на руинах пантеона
Алтарь божественность струит.

И в небо пущен яркий столб.
Пульсирует волной эфира
На жителе руин порфира -
Он мир постиг из катакомб.

Его глаза в ночи сверкают,
Он твёрд душой, как никогда
И знания чуждого вода
Его духовность обтекает.

Он днесь слияние миров
Предначертал на звёздной карте,
Он изрекал:Тела оправьте,
Оставьте свой уютный кров.

Узрите лунность с площадей,
Иди к столпу не знавший милость.
Завеса тайны приоткрылась,
Движение следит халдей.

Иссечена воронкой тьма,
Буравит небо языками.
Дрожит в руинах чёрный камень
С изразцем пятого псалма.

Течение времени вовне
Пространства, вне его закона.
Луна воронкою влекома
Плывёт в холодной синеве.

И инок брёл на огнь сей
Сбиваем суетным народом,
А пантеон с небесным сводом
Вращали мир, как карусель.

Иные жглись от завихрений,
Иные уносились ввысь,
Но вскоре крики раздались
И всё алело от падений

Разбитых тел. А инок брёл
И окровавленность смердила,
Но житель обдал из кадила
Над каждым трупом ореол.

Зажглись тела, отдались праху,
И ладан пропитал весь мир,
И дождь твердыню окропил,
Но места иноку для страху

В душе не выделила смерть.
Ветра снедали пепелище,
Иссякнул свет, стал воздух чище,
Окрест зазеленела твердь.

Халдей вернулся в катакомбы
Сей возрождённый мир стеречь.
Прорвалась временная течь
По завершении гекатомбы.

Сочится запахом природным
Клоака вавилонских дней.
Смирением тоску развей.
О, разум, будь же плодородным.