Этот случай произошёл в том же шестидесятом году и в том же классе.

              Таня Кузьмина, в отличие от своей сестры, худенькой и бледной, была полной, плотно налитой и телом, и румяными щеками. Походка её была чеканной, словно она всей тяжестью тела пыталась пятками пробить половицы деревянного пола. Такой шаг у солдат по плацу. Она, вполне вероятно, не видела такого зрелища, но, быть может, была солдатом в одной из прошлых жизней? Иначе чем объяснить специфику такой походки девочки? Её отец был кровельщиком, а мама работала поварихой. Нам с вами, дорогой читатель, конечно же, не понятно, почему у этих родителей обе дочери так отличаются друг от друга. А ведь они близнецы. Но беспокоиться по этому поводу не стоит – обе девочки здоровы, и обе по  имеют успех, как в спортивных состязаниях, так и в  играх. 
               Их одноклассница Надя, хотя и была успевающей ученицей, была довольно рассеянной и романтичной. Нередко, особенно в погожие весенние дни, она, забыв про всё на свете, разглядывала в колебании едва распустившейся листвы деревьев за окном под дуновением ветерка, загадочные очертания картин, возникавших перед её мысленным взором. Или, задумавшись о чём-то, лицезрея перед собой кого-то из одноклассников, вызванного к доске, она представляла что-то такое непредсказуемое, от чего улыбалась, едва заметно для окружающих. Но, похоже, и сами ребята не прочь отвлечься от обязательных, но таких утомительных занятий на уроках, находя себе неожиданные даже для них самих забавы, нередко вызывая дружный смех в классе.
                – Кузьмина Татьяна, пожалуйста, к доске! 
               Под стремительной и одновременно тяжёлой походкой задрожали половицы. И не только половицы задрожали, но и щёки, и все те части тела, которые имели весьма заметные округлости, что способствовало оживлению одноклассников. Раздались смешки, реплики. Но Таня  будто не слыша раздающиеся смешки, лишь, окидывала презрительным взглядом смеющихся одноклассников.
               – Шагает солдат Швейк.
               – А может, генерал?
               – Ей бы на карате записаться.
               – Хочешь попасть под молотилку, которую она бы точно тебе устроила ногами?

              Вот и сейчас, едва учитель озвучил фамилию Татьяны, как перед  мысленным взором Нади возникла живописная картинка. Что же всё-таки представляла себе девочка? Давайте-ка, попробуем заглянуть в её внутренний мир, вот, хотя бы, сейчас!
            – Вот бы мальчишки протянули скакалку между рядами парт… Она ведь никогда не смотрит под ноги. Споткнувшись о туго натянутую скакалку, Кузьмина так бы грохнулась на пол, что проломила бы его половицы. Нет, не так. Вот бы эта часть пола была бы аварийной, и она под тяжестью тела провалилась бы прямо на математичку, которая никак не уходит на пенсию, не смотря на свой старческий возраст, и издевается над учениками всей школы. Нет, это уже слишком! Это, в конце концов, жестоко – от такого падения пострадали бы обе. И не только они. Нет! Пусть просто упадёт, зацепившись за преграду. Может быть, тогда перестанет топать, будто табун лошадей? Она всё-таки девочка. Хотя, вообще, какое мне дело до неё и её походки?
            Но не успела она прийти к разумному итогу своих мыслей, как услышала треск и грохот. Надя, мысленно стряхнув с себя наваждение от  представленных ею зрелищных картинок, вдруг с изумлением увидела барахтающуюся на полу девочку. Кузьмина пыталась подняться, но почему-то запуталась в бельевых верёвках, протянутых между рядами парт. Наконец, ей это удалось выпутаться из них. Но разгневанная девочка под взрывами смеха и реплик продефилировала мимо доски к выходу, и выскочив из класса, с силой хлопнула за собой дверью. Класс притих. Пауза. 
              – Ну, что? Веселье закончилось? Кажется, вам, ребята, понравилось ваше цирковое представление? Кто следующий? Нет желающих? Тогда подумайте – чем вы можете исправить свой поступок! В конце урока скажете мне о своём решении. – Строго окинув взглядом притихших учеников, Альбина Михайловна вздохнула.
              – Ну, что ж, к доске пойдёт Борисов. Сначала он ответит на заданный урок. После ответа, Вы, Борисов, пожалуйста, потрудитесь объяснить всем нам – зачем и почему вы с Логущенко это сделали.
               Краска стыда заливала лицо и шею Нади. Она едва не плакала от стыда. О чём она думала теперь? Вы не подскажете?