НАЧАЛО ЗДЕСЬ: http://nerlin.ru/publ....-0-5622

Самые популярные игры на планете Индра (продолжение)

Окончательно проснувшись, она вдруг тихо заплакала. Жаль было Землю. И тягостно без нее, и жаль ее загубленной красоты. Как люди будут жить без своей планеты – всегда?.. Видимо, так же, как сейчас живут индриане. Перестанут вести физические войны, но, оторванные от родной планеты, будут рано умирать. И вести друг с другом злобные психические игры…

Она стала перебирать в памяти разрозненные сведения о нравах на Индре, полученные за эти дни. Руста права: деление общества на две официальные партии – индов и вандов – оказалось пустой формальностью. Куда важнее было неофициальное деление на прогрессистов и изоляционистов, каковые имелись в обеих партиях. Прогрессисты выступали за участие индриан в жизни всей Галактики, изоляционисты – за охрану планеты от любых контактов с инопланетянами и уж тем более от их переселения сюда (несмотря на весьма слабую заселённость Индры). Власть пока удерживали изоляционисты, которых насчитывалось подавляющее большинство в международном Совете вождей. В средних же слоях общества эти две группировки вели между собой бесконечные психические войны, тем самым резко уменьшая общий положительный потенциал человеческой энергии.

У Лены было спецзадание: в случае, если планета, вопреки прогнозам, окажется обитаемой, как можно лучше изучить нравы аборигенов. Цель – выяснить, возможно ли мирное сосуществование, или аборигены будут готовы к войне, лишь бы не допустить переселения на их планету хотя бы нескольких тысяч землян. Прогрессисты, следовательно, оказывались друзьями, но выявить их нелегко: война одних с другими ведется тайно, многие притворяются равнодушными к этой проблеме, а то и просто врут, лицемерят.

Утром, одевшись и собираясь уходить, она вздрогнула от неожиданного в такое время звонка в дверь. Взглянула на часы: без пяти восемь. Радостно побежала открывать, уверенная, что это Михаил. Но за дверью оказался – Хайдар. Он опирался рукой о косяк, дожидаясь, когда откроют; в этой позе и остался, разговаривая с нею.

– Доброе утро. Простите за столь ранний визит, но позже застану ли? Я признался друзьям, что немного знаю ваш редкий «дальневосточный» язык… нет-нет, вовсе не моим подопечным интуристам, а настоящим моим друзьям, дипломатам из соседней страны… Так вот, они приглашают лично Вас на экскурсию, которую организует их посольство, – в имение знаменитого поэта, недалеко от столицы. Всех пригласить они не могут, но ради Вас готовы испросить разрешение посла и заранее уверены, что получат его.

Лена от растерянности даже не предложила ему войти.

– Но почему именно меня?

– Им интересно мнение психолога по некоторым вопросам.

– Нет... у нас так не принято. В экскурсиях и прочих мероприятиях мы участвуем все вместе.

– Хорошо, я передам Ваш отказ, – легко согласился Хайдар. – Однако выслушайте и мое предложение... Может быть, разрешите мне на минутку войти?

– Да, конечно, – окончательно смутилась Лена и провела его в гостиную.

– Прошу оказать мне честь, согласившись на прогулку по городу со мною, – произнес Хайдар галантно, но глядя на нее самоуверенно-веселыми глазами. – Мы можем зайти в самые шикарные магазины. Вам ведь наверняка хочется увезти отсюда какие-нибудь сувениры на память о нашей планете?

– Полюбоваться – да, с удовольствием, но увезти – едва ли, – ответила Лена. – У меня нет денег на предметы роскоши.

– О чём вы говорите, Леночка! – картинно возмутился Хайдар. – Неужто я не имею права сделать подарок красавице, прилетевшей к нам с другой планеты, более того – из другой Солнечной системы!

– Нет-нет, – запротестовала она. – Нам и без того неловко: ваше правительство щедро субсидирует, по сути, просто наши развлечения.

– Я думаю, правительственные чиновники планируют ответный визит к вам, поэтому и проявляют щедрость: на Земле, в вашей стране, мы в свою очередь окажемся без денег.

– Неужели переговоры зашли так далеко? – удивилась и обрадовалась Лена.

О переговорах между дипломатами Томурии и руководителями космической станции десантники знали, но только в самых общих чертах. «Возможно, Хайдару известно больше нашего» – предположила Лена.

– Ну, я не знаю ничего конкретного о переговорах, – ответил Хайдар, скорее изображая смущение, чем на самом деле смутившись. – Могу только догадываться. Во всяком случае, дружеские отношения между державами налаживаются, а значит, можно не сомневаться в «легитимности» нашей с вами прогулки.

У него был взгляд гипнотизёра. Сдерживая готовое вырваться согласие, Лена быстро соображала, хорошо ли это для дела: не подведёт ли она и себя, и других?..

– И, наконец, согласитесь: всем нам нужно тренироваться в налаживании контактов, – продолжал мягко настаивать Хайдар.

– Вы принадлежите к партии прогрессистов? – спросила Лена с улыбкой.

– Нет, ни к какой партии я не принадлежу. Я сам по себе. – Несмотря на абсолютно правильную речь, акцент у Хайдара уже не впервой стал вдруг гораздо заметнее. («Может быть, это происходит, когда он врёт?» – мелькнуло подозрение у Лены.) – Я считаю, что сильный человек не нуждается в коллективном сочувствии его идеям. Слабому же – да, ощущение принадлежности к какой-то группе помогает твёрже стоять на ногах. А в общем, «организованные слабые» только мешают деловым людям... (С каждой из этих фраз акцент уменьшался.) Так что же, вы разрешаете после обеда зайти за Вами?

– Хорошо, заходите.

Хайдар поцеловал ей руку и ушел.

Закрыв дверь, она его жестом оперлась рукой о косяк, обдумывая: сопротивляться предложению Михаила было легче, хотя он высказывал и ее собственное желание; сопротивляться предложению Хайдара – почти невозможно, хотя оно разрушает ее планы и в общем-то ей не нужно. Значит, что же? Их внутренняя энергия значительно сильнее нашей? А может быть, так: не вообще сильнее, а они умеют в нужный момент собрать ее в единый импульс?.. Опять теория правильной варки кофе? – усмехнулась она. – ...Та-ак, но тогда, значит, эта прогулка очень важна для него, иначе зачем бы он затрачивал столько энергии на убеждение? А что, если он – человек с «двойным дном», служит и нашим и вашим, то есть и прогрессистам, и изоляционистам?.. Хм, а я-то чего боюсь? Вот и посмотрю. Моя слабость – я иногда не сразу сосредоточиваюсь, не сразу разбираюсь в «соседе». Но если побуду с человеком подольше, обязательно разберусь. Вот и давай – попробуй разобраться, – решила она окончательно. – Если окажется, что он не тот, за кого выдаёт себя перед нами (а то и перед Рустой, и перед ее отцом-президентом), почему бы мне не помочь всем?

Она развеселилась. Главный вопрос – о нужности или ненужности прогулки для дела – был решён. Вопрос же о собственной безопасности не очень-то ее и волновал: она отличалась внутренним бесстрашием, несмотря на привычку как раз в относительно безопасных обстоятельствах жаловаться: «Ой, боюсь!» Это была подсознательная игра среди, с ее точки зрения, действительно бесстрашных мужчин.

Итак, после обеда, вместо чтения книги «Инды: правда и домыслы», – прогулка с Хайдаром. Ну что ж, решила она, книгу придется читать в более быстром темпе, только и всего. Но, конечно, сначала надо получить согласие командира.

За общим завтраком в ресторане гостиницы Лена рассказала Игорю Владимировичу (да и всем остальным) о визите Хайдара и о его предложении прогуляться и заглянуть в магазины с возможными сувенирами. Командир на минутку задумался, прежде чем решить:

– Пожалуй, можно рискнуть. Естественно, с нашей невидимой страховкой. Не забудь надеть браслет.

– Есть! – с улыбкой отчеканила Лена.

Но после завтрака Игорь направился не в свой номер, а к Лене, чтобы продолжить разговор один на один. Начал он с неожиданного для нее вопроса:

– Зачем тебе эта прогулка?

– Как «зачем»?.. У них задача – как можно лучше узнать нас, у нас – как можно лучше узнать их. Узнавание будет наиболее плодотворным с обеих сторон, если общаться будем именно мы с Хайдаром: он знает русский язык, и к тому же оба мы умеем читать мысли другого. Так что без обмана.

– Откуда ты знаешь, что Хайдар умеет читать мысли?

– Руста сказала.

– Странно. Я общаюсь с Рустой гораздо больше, чем ты, но мне она этого не говорила.

Командир теперь и в самом деле общался с Рустой гораздо больше, чем другие десантники: он периодически ездил вместе с нею на плоскогорье, к кораблю землян, откуда передавал деловую информацию на космическую станцию, не опасаясь прослушивания кем бы то ни было. Руста в качестве спутницы нужна была для беспрепятственного передвижения по стране, и к тому же это служило знаком доверия к хозяевам. Первое время с ними ездили не только водитель и охранники, остававшиеся внизу, но и Хайдар. Однако его поведение на корабле насторожило Игоря: тот пользовался любой возможностью присмотреться к аппаратуре, что-то потрогать, куда-то заглянуть. Руста уверяла, что это всего лишь мужское пристрастие к технике, желание понять, как именно она работает. Но Игорь настоял на своем: на плоскогорье, охраняемом энергетическим щитом, дополнительная охрана им не нужна и присутствие Хайдара «нецелесообразно»…

– Кстати, мне Руста говорила о другой серьезной проблеме, – продолжал командир: – о том, что лучшие из их экстрасенсов умеют не только улавливать мысли собеседника, но и блокировать его способность к этому.

– Вот как! – Лену эта новость не на шутку огорчила. – Надо учесть… Что касается сообщения Русты о Хайдаре, так это получилось случайно. Вас тогда не было с нами, а Руста предупредила всех, что с ним бесполезно лицемерить: он легко улавливает мысли собеседника.

– Хорошо, допустим. Но улавливать мысли умеет и сама Руста. Вот и прогуляйся по столице в ее обществе. Насколько я понял, она тебе симпатизирует и не откажется от такой прогулки.

– Игорь Владимирович, вспомните, это ведь не моя инициатива! Я поняла так: Хайдару хочется подарить нам что-нибудь на память; чтобы не ошибиться в выборе подарка, он решил прихватить меня, вот и всё. А что касается Русты… мне кажется, она занята не изучением нас, а охраной от любых неприятностей. Это настолько поглощает ее, что ей не до чтения наших мыслей.

– Ты права, она об этом и сама говорила. Даже так сказала однажды: не пойму, «дети» вы для нас или «отцы», понимаю только, что родные.

– Удивительный человек!.. А вы не знаете, почему она не замужем?

– Тебе ведь известен их неписаный закон: жена должна отказаться от работы. Либо семья, воспитание детей, либо служба – в государственной, частной или даже общественной организации.

– Не понимаю я этого! Какая польза обществу, если всех женщин в цветущем возрасте засадить дома?

– Наверное, дело в лоббировании закона о равноправии мужчинами. Впрочем, даже и у нас не всякий муж будет терпеть жену, полночи проводящую за письменным столом, как Руста. Кстати, она как-то призналась, что, не упусти она время в ранней молодости, примкнула бы к движению «протестанток». Помнишь девочек в их курортной зоне? Они вместе с мальчишками ухаживают за розами и рыбками, помогают наводить порядок в парке – в общем, своим образом жизни заранее протестуют против этого обычая: либо семья, либо работа. И еще – против нежелания многих взрослых иметь детей. Эти девчонки сочинили торжественную клятву: каждой завести после выхода замуж не меньше троих детей и всё равно участвовать в жизни общества.

Сообщив о «протестантках», Игорь вдруг разозлился на самого себя: в обсуждение каких пустяков втравила его «дама»!

– Ну хватит о ерунде!.. Меня, впрочем, беспокоит тоже ерунда, только другого рода, – признался он, помолчав. – На пути в горы нас всегда сопровождает крупная серо-синяя птица – и что-то в ее поведении есть искусственное, от техники. Или в гостинице: около двери в мой номер каждый вечер располагается пудель, принадлежащий «кому-то из персонала». Объяснение: «Он давно привык спать под этой дверью». Хорошо еще, что не в самом номере... И прочая подобная дребедень. То ли вслед за Аллой и у меня, от сверхнапряжённого внимания, развивается мания преследования, то ли в самом деле это унизительная для нас слежка.

– Мой совет психолога: ты можешь что-нибудь сделать, чтобы исчезла птица, не стало пуделя? Нет? Тогда – не обращай внимания. Даже внутренне, сам для себя, постарайся быть предельно простодушным, а не подозрительным.

– Э-э, нет, голубчик. Эти случайные спутники могут быть носителями любого технического устройства!

– Но в том числе ведь и охранного?

– Возможно. Тем не менее простодушие здесь еще можешь позволить себе ты, но не я. Да и тебе не советую. Давайте-ка все вместе накапливать наблюдения... Так зачем тебе Хайдар и прогулка с ним?

– Ну, если уже сказанного недостаточно, – он мне нравится.

– Ты же недавно целовалась с Михаилом, распутница!

– Ага, а вы с Аллой, значит, наблюдали? Контрольный вопрос: когда и где это было?

– Когда?.. Да как только вы оба вылезли из вездехода. Где?.. Возле музыкального валуна. Еще вопросы есть?

Нет, больше вопросов у Лены не было. Была только радость, что в ту ночь, которую они с Мишкой провели в коттедже для дипломатов, Игорь и Алла мирно спали в своих комнатах-сегментах на корабле.

– Ну хорошо, мы целовались, – сказала она как можно твёрже и самоуверенней. – И что? Мишку я люблю. Он – часть меня самой. Я без него жить не могу. А Хайдар – совсем другое. Он красив, как… как врубелевский Демон. Им невозможно не любоваться.

– Вот я и говорю: распутница. Ты еще повтори вопрос одной хрестоматийной героини: почему нельзя любить сразу двоих? У тебя, кстати, и без Хайдара уже двое: начинала ты нашу экспедицию как потенциальная невеста Вадима. Жалею, что я не настоял тогда на свадьбах, – не было бы ваших глупостей сейчас.

– Никаких глупостей и нет. Я не бываю наедине ни с тем, ни с другим.

– В таком случае что с Аллой? Почему она всё время в состоянии, близком к истерике?

– Разве ты не знаешь? Ее долго запугивала местно-иностранная тройка.

– Знаю. Но вижу, что дело не только в этом.

– Игорь! – умоляюще-жалостливо воскликнула Лена. – И я вижу! Но что же я могу сделать, ну что?! Ты хочешь, чтобы я и не глядела на Мишку? Я и так не гляжу. Но ничего от этого не меняется! Алла как будто сама себя запрограммировала на то, чтобы быть несчастной... А насчёт любви не только к одному... Мне кажется, физически – да, нельзя любить сразу двоих. Это... нечисто. А душой – можно. Всякого достойного человека, если он просится в душу. Пусть они даже все дружат – любимые тобою люди. Только никого из них не предавать. И не путать… ну, степень близости, что ли.

– Чушь! Выбрала наконец Михаила – и остановись, – прикрикнул Игорь.

Но Лена продолжала говорить задумчиво и грустно, не обращая внимания на его резкости:

– Игорь, человечество так прекрасно! Я люблю каждую берёзку в лесу, каждый цветок и кустик, я не люблю только серые, гнилые грибы, летучих мышей, гусениц. Вот и из людей я не люблю – летучих мышей, гусениц... ну, «морских звёзд». А остальных я люблю. Разве это плохо? Никого я не собираюсь «менять местами», успокойся.

– Ленка, если бы ты была некрасивым, сереньким мышонком – люби себе кого угодно, всё равно мало кто откликнется. Но ты, со своей яркой внешностью, притягиваешь к себе каждого, кого полюбила «только душой». А он на душе останавливаться, может, не хочет. И потому получается, что ты сеешь вокруг себя зло. Что ты сделала с Вадимом? Зачем ты всё испортила Алле и Михаилу? Это ведь одни слова: люблю каждую берёзку и каждого человека. Истина в другом: тебе всё время нужно что-то новое. Остановись! Каково будет Михаилу, если ты начнешь сейчас устраивать прогулки с Хайдаром?

– Неужели я произвожу такое чудовищное впечатление даже на Вас, Игорь Владимирович? Если я ищу что-то новое, то только потому, что, глубже узнавая человека, перестаю... нет, не так, – не нахожу в нем как раз глубины. Человек должен быть неисчерпаем и изменчив, как сама Вселенная. Вот тогда никто не сможет от него уйти. И не каркайте Вы надо мною, товарищ командир! Я уже нашла такого человека. Я его, Мишку, Мишеньку, буду любить всю жизнь. Мне бы только самой не стать мелкой, занудной, серой – чтобы он не разочаровался. И никогда я ничего не «устраиваю». Я только принимаю то, во что втягивает меня судьба.

– Плохо! Не позиция! Человек – не щепка, плывущая по течению. Надо твёрдо стоять на ногах, а не пассивно втягиваться в «судьбу».

– Вот мы с Михаилом и будем твёрдо стоять на ногах. Не злите меня!

– Ладно, ёжик, не сердись. Я же тебе – и отец, и брат.

Да, с этим Лена готова была согласиться: ведь Игорь был лучшим другом ее старшего брата; после гибели брата на космодроме старшим братом для нее стал он, Игорь.

– А зачем ты сопоставляешь: Михаил и Хайдар? – Она рассмеялась. – Да они вообще с разных планет!

И тут вдруг ей самой открылась истина: ее восхищение красотой Хайдара не имело ничего общего с увлечением. Красота его была сверхчеловеческой, ослепительной, и именно поэтому им невозможно было увлечься – как невозможно было бы «увлечься» Ангелом или Демоном, появись они среди людей (вернее, существуй они на самом деле). Чуткому человеку даже страшно за такую – неземную – красоту, за ее особость; или, пожалуй, так: за ее опасную выделенность. Но это – на Земле. Здесь, на другой планете, Лена чувствовала только удивление и восхищение лучшими ее обитателями…

К обеду она спустилась в зал, надеясь встретить Хайдара и договориться о переносе прогулки часа на полтора, с тем чтобы успеть после обеда принять душ и отдохнуть. Хайдар, проходя мимо нее на свое привычное место (он обедал вместе с троицей интуристов), склонился к ней, как будто знал, что она этого ждет:

– Договор остается в силе?

– Да. Только можно – в четыре, а не в полтретьего?

– Принято.

Слава Богу, обошелся без «приятного аппетита», – подумала Лена, не терпевшая этого пожелания так же, как дурацкой замены в одной старинной народной песне «небесной красоты» на «приятную красоту»...

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://nerlin.ru/publ/belova_lidija/belova_lidija/kosmicheskij_desant/252-1-0-5669